Сороковник. Книга 2

— Покажи, что у тебя есть. Господи Андерсен ни разу не видел подобную вещь в полной комплектации.

Сообразив, вытаскиваю из сумочки драгоценную шкурку. Похоже, ювелира вот-вот хватит удар. Он ловит ртом воздух, багровеет, белеет, рвёт с шеи воротник…

— Как же так, — сипит, — господин Николас? Не в бронированном сейфе, не в банковской ячейке, а вот так… в дамской сумочке? Вы просто…

— Варвар, — с обезоруживающей улыбкой говорит Ник. — А чего вы ожидали от такого легкомысленного балбеса? И перестаньте так расстраиваться, лучше отрежьте от этого коврика себе кусочек в счёт оплаты за услуги, а заодно добавьте за срочность. Потому что эти предметы понадобятся мне не позже сегодняшнего вечера.

Хозяин берёт себя в руки. Поправляет съехавший набок шёлковый галстук, расправляет плечи.

— Господин Николас, — говорит с достоинством, — вы имеете дело с профессионалом. Ваш заказ прибудет вовремя. Позвольте…

Осторожно, почти не дрогнувшей рукой берёт шкурку и расстилает её на стеклянной поверхности ближайшего столика. Делает шаг назад, благоговейно любуется, прижав ручки к груди. Наконец, со вздохом извлекает из нагрудного кармашка пинцет и аккуратнейшим образом отделяет пять зелёных чешуек и пять жёлтых.

— И этого хватит? — не утерпев, толкаю Николаса в бок.

— Обычных камней понадобилось бы больше, сударыня, — отвечает вместо него ювелир. — Но камни Кидрика — большая редкость, да ещё абсолютно идентичные, не нуждающиеся в дополнительной обработке! Право, не знаю, кому из нас больше повезло… Умоляю вас, господин Николас, не разгуливайте с этой вещью по улицам! Или уж наймите охрану, если вам так не хочется отправляться с ней в банк.

— Вот ещё — в банк, на ночь глядя на ту сторону мотаться, — фыркает Николас. — А охрана мне не нужна, если помните.

Ювелир, поперхнувшись каким-то воспоминанием, умолкает. Почтительно изогнувшись, провожает нас до двери.

— Эй, — толкаю Ника локтем в бок, — а кулон-то нам зачем?

— Чем больше камушков, тем лучше. Вспомни, я говорил о двух энергетических запасах, стратегическом и резервном, вот будет у тебя и то и другое. Стратегический — свой, резервный — в навеске. Да не потянет он тебя, не волнуйся, зато в любой момент черпанёшь из него, сколько понадобится.

— А почему тебе это не нужно?

Он терпеливо вздыхает, совсем как я, когда девочки перебарщивают с вопросами. Молчит какое-то время.

— У меня своя методика, — наконец отвечает. — Ты её пока не поймёшь, а потому — лучше и не спрашивай. Осваивай пока азы, в высшую математику не лезь.

Прикусываю язык. И обидеться бы — да понимаю, что он прав. Я всё ещё "зелень", как снисходительно называют новичков в покинутом мною мире. Жутко хочется спросить, а на что это намекнул Николас, брякнув насчёт охраны, отчего это господина Андерсена так перекосило? Но чувствую, что пора вопросов прошла. Оставляю самый нейтральный.

— А-а…теперь куда?

Николас что-то высматривает впереди.

— На трамвайчик, родственница. Есть в этом городке такой архаичный, но милый вид транспорта, экологически чистый, кстати, туристы на него гроздьями вешаются, но сегодня нам повезло: дождь всех разогнал. Остановка совсем рядом, доедем с удобствами.

Он подхватывает меня под руку и вновь тащит, как на буксире. Нет, степенно и размеренно этот мужчина передвигаться, да и просто жить, не может: ему обязательно нужно мчаться, куролесить, что-то без конца рассказывать… как непоседливому дитяти, который, по выражению моей бабушки, "на одном месте дырку вертит".

— Подожди! — Он, заметив, что я за ним еле успеваю, он сбавляет шаг. — Трамвай? Откуда здесь трамвай?

Он даже головой крутит: нет, видали её?

— А ты ожидала увидеть конку или какую-нибудь музейную древность? Брось, мы же здесь не совсем тёмные, на этой половине! Собственный выезд, как у меня, держать, конечно, престижно, но скорость не та, а вот чтобы за полчаса весь сектор из конца в конец проехать — для этого и служит трамвайчик. Тебе понравится.

Мы сворачиваем за угол и оказываемся на проспекте. Мосты и каналы остались позади и эта часть города сухопутна, причём рассчитана на достаточно оживлённое движение. Ближе к тротуарам — проезжая часть, после дождя пока пустующая. Посереди дороги влажно блестят полосы рельсовых путей.