Сороковник. Книга 4

– Я знаю, Ива, – говорит торопливо, не давая возможности ответить. – Знаю, слышишь? Я считал с тебя всё, что мог, когда ты позволила заглянуть в твою память, помнишь, у тебя дома?

Его слова сбивают меня с толку, я невольно пытаюсь припомнить, когда же это было, и затихаю.

– Я знаю, каково вам было без меня, – он гладит меня по спине, – что ты пережила, узнав, что беременна, как тяжело дались тебе наши девочки. Ива, успокойся, прошу! И как рожала, видел, и бессонные твои ночи, и как выхаживала, когда они болели, и защищала от злых языков. Не надо… – Вытирает мне слёзы. – Я виноват. Но пойми: хоть тысячу раз попрошу прощенья – прошлого не изменить. Всё, что я могу – быть рядом сейчас. С теми, кто есть и кто будет.

Отвожу глаза.

– Рядом…

Он стискивает зубы, понимая, о чём недоговариваю. Привёз меня сюда, обещал, что ни в чём не буду нуждаться – а сам уехал на войну. Пригрозил, что запрёт, что глаз не спустит – и снова рванул в поход. Будь ты рядом, Мага, со мной не случилось бы тридцать три несчастья. Ты и сейчас наобещаешь мне с три короба – и снова уедешь…

Отстраняюсь и плотнее запахиваю одеяло.

– Уходите, – говорю сухо, как могу. – Не верю. Я уже никому не верю. Вы все меня только используете, вам не я нужна, а эти уникальные дети… я скоро их возненавижу.

Суженый даже отшатывается.

– Ива!

– Донна! – сурово начинает Глава, а я, забыв обо всём, уже собираюсь заорать в ответ всё, что думаю. Неожиданный хлопок в ладоши заставляет всех умолкнуть.

– Довольно, – негромко, но властно говорит сэр Персиваль. – Вы что, не видите, у неё нервный срыв? Чего вы добиваетесь?

Отстраняет Магу, подсаживается ко мне.

– Дорогая леди, посмотрите-ка на меня… Вот так. Успокойтесь. Никто не заставляет вас рожать, если вы этого не хотите. Я правильно понимаю, что ваше возмущение вызвано именно этим?

Его слова действуют на меня, как ушат ледяной воды. Но я-то просто остываю, хоть это и не мешает мне в изумлении уставиться на маленького доктора. А вот дражайший мой супруг со своим братцем гневно выпрямляются и сверкают очами, свёкор буравит его взглядом, но сэр и ухом не ведёт.

– Ты врач, Персиваль, – наконец, прорывает паузу Глава. – Ты давал клятву никогда не применять свои умения во зло, как ты можешь даже предлагать такое?

– А ты законник, Теймур, – бестрепетно отвечает доктор. – И, тем не менее, не озаботился ознакомить леди с её правами; вы, как я посмотрю, всё больше напираете на обязанности. Иоанна, раз уж вас не поставили в известность ранее, делаю это сейчас.

И в упор не замечая, как начинает подёргиваться щека у дона Теймура, продолжает.

– Вам уже известны особенности рождения некромантов. – Говорит, а сам пытливо всматривается мне в лицо, но… волна истерики схлынула. – Дорогая леди, вы, как никто, лицо заинтересованное. Риск во время родов для вас велик, безусловно…

– Симеон обещал, что всё будет… – пытается втиснуться в разговор Мага, но сэр повышает голос:

– Мне нет дела до того, что он обещал. Он пророк, а я медик. Он видит свои вероятности, я – свои. Ни к чему хорошему негативные ожидания во время беременности привести не могут. Иоанна…

Кулаки суженого вдруг сжимаются, да так, что вспухают жилы. На лбу проступает испарина. Но… он отворачивается. Видимо, правда на стороне доктора.

– Иоанна, – помедлив, продолжает Персиваль, – как супруга, пусть и наречённая, некроманта вы имеете полное право решать: сохранять вам беременность или нет. Вы меня поняли? И не бойтесь быть откровенной. Если вы не захотите рожать – мы вам поможем, хоть я и не сторонник подобных мер. Но мы признаём за вами право выбора жизни. Вашей жизни. Если решитесь родить – мы приложим все усилия, чтобы помочь вам благополучно явить миру здоровых малышей; и уж будьте уверены, всех присутствующих здесь ваших родственников я привлеку к… Они знают, что это за процедура. Ещё раз подчеркну: вы свободны в своём выборе. Никто не обрекает вас на роды. Думайте, решайте. У вас есть ещё несколько дней, по крайней мере – пока вы полностью не оправитесь от шока, вызванного открытием портала. Или, возможно, вы готовы к ответу уже сейчас?

Это что же получается – я свободна?

Ну да, с какой стати ему вводить меня в заблуждение? Если дон и его сыновья – пристрастны, а потому и не заикнулись о том, что я могу… Да мне даже в голову не пришлось сопротивляться, когда все вокруг меня забегали, обрадовались моей беременности, я стала даже привыкать к этой мысли, и только сообщение о тройне вышибло меня из этого состояния непротивления судьбе. Влипни я в подобную ситуацию в своём мире – триста раз подумала бы, нужно мне это в таком-то возрасте, да нормальные ли дети родятся – у такой «старородящей», как в наших роддомах называют, да каково их будет растить…

– А вы не боитесь? – неожиданно для себя спрашиваю. Доктор понимает меня с полуслова и кидает в сторону моего свёкра, что темнее тучи, суровый взгляд.