Сорванный венец

И он повязал им на левые запястья в несколько оборотов длинные черные плетеные ленты с какими-то непонятными дракону рисунками, с утяжеленными золотыми капельками-кисточками на концах.

— Золото для того, чтобы вы помнили, какая награда вас ждет в конце, — завершил наконец ритуальное славословие Михайлис и велел поклониться богине, прежде чем убрать все обратно в сундук.

— Если бы ты мне сказала, что это такая долгая история, милая, — жалобно прошептал Энтери на ухо смутившейся девушке, — я бы украл тебя и увез в свою страну, как положено дракону, и там мы бы поженились без месяцев разлуки. Как же я буду без тебя и твоего тепла, Тасенька?

Ее губы дрогнули.

— Справимся, — прошептала она в ответ. — Ты только прилетай поскорее обратно.

— Чтобы прилететь поскорее, мне надо улететь поскорее, — сказал он печально, приобняв ее за талию и выводя из дома. Тиньки холодком змеились по запястью, постукивая золотыми капельками на кисточках.

— Тогда ешь давай и лети. Затянем — только труднее будет расставаться. Сейчас, подожди, — она забежала обратно в дом, чтобы появиться через минутку с небольшим узелком. — Тут твоя энциклопедия, и я добавила еще несколько книжек и старых журналов, будет полезно почитать. Только как ты понесешь — в зубах, что ли?

— Привяжешь мне на лапу. Только пока я не поем, не подходи, Тась. И лучше не смотри, я боюсь, тебе неприятно будет.

— Но это тоже ты, — сказала она, глядя прямо ему в глаза.

Энтери крепко обнял свою нареченную, стараясь запомнить ее запах, мягкость кожи и волос. Тася льнула к нему как веточка. Он скользнул губами по ее губам, отвернулся и пошел к загону с овцами.

Таисия, крепко вцепившись в сумку с книгами, со смесью восторга и отвращения наблюдала, как страшный крылатый ящер одну за другой ловит, рвет и закидывает себе в пасть истошно вопящих овец, как его белая морда окрашивается в багряный цвет. Михайлис всего один раз подошел к окну — чтобы увести Лори, испуганно глядящую на будущего зятя.

Наконец дракон, так не похожий на ее сдержанного, ласкового, нуждающегося в ней Энтери, наелся. Он несколько раз махнул крыльями, проверяя силы, потом посмотрел на девушку и вытянул вперед шею, положив голову на землю.

Тася подошла к нему, переступая через лужи крови и какие-то неопознаваемые клочки плоти, прошла вдоль страшной пасти и длинной шеи под огромное белое крыло. Грудь дракона ходила ходуном, а внутри будто работали чудовищные кузнечные меха — так громко он дышал.

Она привязала к его лапе сумку, погладила серебристо-белую кожу в крапинках крови и пошла обратно, но около морды вдруг остановилась и поцеловала дракона куда-то в область щеки. Он заурчал, смешно закурлыкал, как большой голубь, потом заклекотал, махнул крылом — и девушка отбежала, а ее персональный дракон взлетел над горой и издал трубный глас.

Он парил, хлопая крыльями, над поляной и глядел на нее.

— Улетай! — крикнула она жалко. — Ну же, улетай, Энтери! Улетай!!!

Дракон склонил голову, махнул крыльями и улетел.

И только тогда Таисия позволила себе сесть на землю и наконец-то расплакаться.

…Черный город, звенящий ночными звуками, горит огоньками фонарей и редких светящихся окон, как гнездо светлячков. Запах цветов становится невыносимым, требовательным, и разговаривать в эту ночь уже никто не желает.

— Я тебе дам завтра эту энциклопедию, брат, — произносит Энтери устало. Он уже почти трезв и пить больше не хочет. — Мир очень изменился. То, что я описал тебе — ружья, телевизоры, электрические лампы, самодвижущиеся машины, — это малая часть их прогресса. Если раньше наш народ был самым развитым, то теперь люди ушли далеко вперед. Нам очень многое надо узнать, прежде чем действовать. Таисия говорила, что в Рудлоге нет больше монархии, там правит аристократия. Как нам найти ту, кто тебе нужен?

— Времени у нас очень мало, — тихо отвечает Нории, переживший с братом его любовь и разделивший его разлуку. — Я подумаю, что можно сделать. Спасибо, что поделился со мной сокровенным, Энти-эн.

Братья уходят с крыши. Энтери идет в свои покои, где долго ворочается, думая о Тасе, — всего три дня прошло с того момента, как они расстались, но эти три дня уже кажутся вечностью.

Нории тоже ненадолго наведывается в свои покои, но вскоре выходит оттуда, одетый в просторный светлый плащ.

Через сад он выходит в город. Редкие прохожие узнают его и приветствуют, кланяясь, и он доброжелательно отвечает им. Нории держит путь в храм Синей, где прихожанки и жрецы дарят нуждающимся любовь и благословение богини. Запах цветов и рассказ брата растревожили его, и только плотская любовь способна на какое-то время унять появившуюся тоску.