Сорванцы

В свой кабинет он вошел вскоре после того, как уезжающие из школы ученики сели в поезд и отправились в Лондон. Прямо посередине круглой комнаты стояла Гарри и, как у себя дома, разговаривала с одним из старейших портретов.

— Благодарю вас, сэр Джон, — поклонилась она изображению на холсте. — Здравствуйте, господин директор, — это вошедшему.

— Здравствуй, Гарри. Ты, позволишь мне так тебе обращаться?

— Конечно, сэр, — учтиво кивнула девочка. — У меня всего один короткий вопрос. Не знаете, у кого хранится ключ от сейфа, который оставили мне родители?

— А зачем тебе понадобились деньги?

— К чему вы ведёте, господин директор?

— К тому, что не отдаст, — раздался справа голос другой девочки с каштановыми кудряшками.

— Или чего-то потребует, — согласилась слева другая девочка, веснушчатая и с парой рыжих косичек.

— В любом случае, мне хотелось бы располагать средствами, чтобы посильно участвовать в расходах по моему содержанию и обучению, — тряхнула стрижкой Гарри.

— Но ведь ты несовершеннолетняя! — воскликнул Дамблдор.

— Точно, не отдаст, — подтвердила каштановая.

— Или потребует чего-то ужасно обременительного, — встряла рыжая.

— Я знакома с совершеннолетними, пользующимися моим доверием и способными разумно распорядиться деньгами, — набычилась Гарри.

— Кто же эти люди? — продолжил расспросы директор.

— Гарри, кончай терять время. Ясно ведь, что не отдаст, — нахмурилась каштановая.

— Да он просто тебя заговаривает, — взвизгнула рыжая.

— Я боюсь называть имена, дабы не нанести вреда ни в чём неповинным людям.

— То есть, ты мне не доверяешь, — глубоко и искренне огорчился Великий Светлый Маг.

— Можно ли доверять тому, кого почти не знаешь? О ком слышал только от других? — воскликнула Гарри, мотнула подбородком, и все три девочки выбежали в проход, ведущий к лестнице.

Присев в кресло, директор призадумался. Не он сегодня вёл разговор. На этот раз тему диктовало трёхголовое чудовище, лишенное страха и… тормозов. Зарвавшиеся дети, наглые и непуганые. Если в ближайшее время не найти на них управу, то дальнейшим планам не суждено осуществиться.

Глава 15

Ещё одна попытка

Неприметная серая в полоску кошка осторожно ступала по влажной земле, время от времени задерживая приподнятой то одну, то другую лапу и недовольно ею потряхивая. Сразу видно — этой чистюле не по нраву осенняя грязь и вообще вся эта сырость… Бр-р! К тому же, её смущал пристальный взгляд собаки из-под крыльца. Поэтому она не отходила от деревьев, на которые в любой момент могла взлететь, если этот кобель вздумает броситься.

Но пока расстояние до возможной опасности было велико, и кисуля чувствовала себя достаточно уверенно. Что ей было нужно рядом с домом Грейнджеров? Это никому не известно. В предрассветных сумерках светящиеся глаза животных несколько побледнели, когда дверь распахнулась, и на крыльцо, поёживаясь, вышли три маленьких девочки, одетые в спортивные костюмы.

— Черныш! Гулять, — воскликнула малышка среднего роста с торчащими из-под вязаной шапочки кудряшками.

Из лаза справа от ступенек выбрался крупный черный пёс. Он сначала длинно, с хрустом костей, потянулся, а потом смиренно уселся, позволяя надеть на себя намордник и прицепить поводок. При его появлении кошка стремительно взлетела на дерево и принялась истошно стенать, выражая нешуточный испуг и острое разочарование в жизни.

— Испугалась, маленькая, — обратила на неё внимание юная «спортсменка» в фетровом берете, из-под которого выставлялись рыжие косички.

— А ну, иди на ручки, — третья, черноволосая, была голоухом — головной убор ей заменяла плотная шапка собственных волос, тускло сияющих в скудном свете утра. — И перестань орать — ты ведь уже на дереве.

Кошка и не подумала принимать столь искреннее предложение, но её с непреодолимой силой сдёрнуло с ветки и бросило в объятия доброй девочки. На истошный мяв никто не обратил внимания, а пытающиеся царапаться лапы, обездвижили, схватив за каждую отдельной рукой — их как раз хватило у кучерявой и рыжей. Чернявая удерживала голову, не давая кусаться.

— Вроде, не лишайная.

— И не слишком тощая.

— Шерсть даже немного лоснится — то есть голодала она недолго. Если потерялась. А если просто забрела… Черныш! А ну-ка обнюхай. Вдруг ты примечал такую у соседей.

Собандель послушно потыкался в кошку своим намордником и равнодушно отошёл, нетерпеливо поглядывая в сторону улицы — он хотел гулять, а не нюхать тут всяких-разных.

— Ладно. Захочет быть нашей — дождётся, — рассудила кучерявая. — Кладём её, где взяли.

Девочки дружно подбросили орущую от страха животину так, что, подлетев, она схватилась лапами за ветку, где и осталась висеть. А дети с собакой впереди потрусили вдоль улицы.