Сорвать банк

– Да? Допустим, что так. – Она помолчала. – Как бы то ни было, но мое сотрудничество с Кулаком, машинный этот рэкет… Я жила на свой страх и риск, зная, что я по одну сторону закона, а полиция – по другую. Впрочем, и «быки», и служащие казино тоже сплошь и рядом преступают закон. У меня много раз они вымогали деньги. Даже Кулак попадался пару раз. Вот почему я и смотрю на полицию… ну, как на полицию.

Я молчал.

Она отвела глаза, устремив их на кончик своей туфли.

– Ну, Дональд, я же не говорю, что ты… – пробормотала она, – если ты думаешь, что мне что-то известно об убийстве Кулака, и ты решил, что я расколюсь из-за симпатии к тебе, из-за… взаимной нашей симпатии… Ты решил разыграть для меня спектакль, сделать вид, что бросил частный сыск, и таким образом вытянуть из меня то, что я знаю… – Она вдруг сбилась, покраснела, потом внезапно успокоилась, уставившись на меня своими темно-серыми глазами. – Так вот, Дональд, мне кажется, что я тогда в самом деле могла бы тебя убить… Если ты таким образом меня дурачишь…

– Тогда я не поставил бы тебе это убийство в вину.

Она продолжала изучающе смотреть на меня.

– Собираешься что-нибудь добавить?

Я улыбнулся и покачал головой.

Она резко встала:

– Будь ты проклят, Дональд! Хотела бы я знать, что ты со мной сделал!.. Но вот что, – я ведь уверена, что ты продолжаешь расследование. Но тогда запомни, что я тебе сказала!

– Обязательно запомню. Но… Как ты думаешь, где сейчас Луи?

– Откуда мне знать? Ты дал ему денег?

– Да.

– Он все-таки какой-то странный, этот Луи.

– В каком смысле?

– Получает удовольствие от драки.

– Еще?

– Не знаю. Все идет от этой любви мужчин к дракам. Они все становятся чокнутыми рано или поздно. И Кулак тоже был отчасти таким. Это помогает им жить. Не видеть вещи так, как вижу я… И ты… Послушай, Дональд, ты впрямь надеешься, что чуть погодя, если ты будешь рядом, я настолько потеряю голову, что все разболтаю?

– Я как-то об этом не задумывался.

– Самое время задуматься.

– Ладно, задумаюсь.

– Если ты когда-нибудь попытаешься расспрашивать меня об этом, я… тебя убью. Я… я не только тебя возненавижу, но… но… со мной ужасное произойдет что-то, Дональд. Я потеряю опору. Пожалуйста, Дональд, дай мне шанс начать человеческую жизнь. Если это спектакль, давай кончим его прямо сейчас, и тогда, может быть, я смогу все это пережить. Если я прожду еще несколько дней в таком состоянии…

– У тебя здесь, в Рино, есть друзья? – спросил я, меняя тему разговора.

– Нет.

– Куда же ты пойдешь и чем станешь заниматься?

Ее взгляд стал жестким.

– Слушай, неужели ты думаешь, что тебе удастся меня испугать? Если зайдет речь о том, что единственный выход – пойти к кому-то на содержание, я тут же приму большую дозу снотворного… Я могу рвануть отсюда прямо сейчас, безо всего, кроме рук… Ну, в общем, я проживу, Дональд… Во всяком случае, тут же не побегу продаваться.

– Что же станешь делать?

– Не знаю. Что-нибудь подвернется. Ну так как? Собираться?

– Что касается моего желания, то – нет.

– Ты не откроешься?

– Ты не хочешь рассказать мне, что тебе известно про убийство Кулака… Я надеюсь, что ты этого никогда и не захочешь, и не сделаешь.

– Ах ты, Дональд-путешественник… Я тебе выскажу все сразу. Черт тебя побери! Ты можешь выкачать из меня все, что тебе нужно. Можешь спрашивать меня о чем угодно, и я все тебе расскажу. Но если ты спросишь меня о Кулаке, о той ночи, когда его кокнули, я… Я… ну, наверное, расколюсь, но как только ты задашь мне этот вопрос, я буду точно знать, зачем ты стал путешествовать со мной. – Движением руки она обвела автостоянку. – А когда я буду знать наверняка, что ты все это проделал, чтобы я не в состоянии была сказать «нет», о чем бы ты меня ни спросил… мне будет… так плохо, так плохо, что я никогда не сумею вновь почувствовать себя человеком и думать, что в мире еще осталась какая-то порядочность… Ты до конца меня понял?

– Да.

– Тогда все в порядке… И что мы дальше предпримем?

– Мы съездим, если ты не возражаешь, в верхнюю часть города Рино и посмотрим, не удастся ли обнаружить Луи в одном из тамошних кабаков.

Она опять изучающе взглянула на меня, а потом разразилась смехом, хотя в ее смехе слышна была и горечь.

Я подошел к ней и стал рядом.

– Неужели ты не понимаешь, Хелен, что… Я не добиваюсь чего-либо, на что не имею права. Да, я детектив. Я работаю. Я не работаю на агентство Б. Кул. Я просто расследую дело. Я пытаюсь добиться, чтобы совершилась справедливость. По отношению к разным людям – по-разному. Они зависят от меня, известно им об этом или нет. Если я не добьюсь справедливости, не думаю, что кто-то другой ее добьется.

– И поэтому ты хочешь, чтобы я тебе рассказала, что мне известно…