Сорви с меня маску

— Судя по тому, какой переполох поднялся, он не просто приедет, а примчится первым же рейсом, как и твой друг. Хочешь совет?

— Ну?

— Идем спать, — мягко проговорила Ева, наклоняясь к его уху, — тебе завтра надо быть готовым к бою.

— Ты там свой чудо-платок не нацепила? — проворчал Хан, якобы шутливо. А сам замер: неужели? Уж слишком хотелось поддаться ее словам.

Ответом послужило не самое доброе шипение и слова:

— Как вот дам подзатыльник, господин брутал. Зачем мне чертов платок, если я и без него самая обаятельная и привлекательная. А эту фигню я выброшу на фиг!

Выбросит? Выбросит?! Хан не выдержал и встал, одновременно разворачиваясь к Еве. Та обиженно сверкала на него зеленью глаз.

Он ни разу не слышал, чтобы хоть кто-то, кому попала в руки «скверна», захотел от нее избавиться. Ведь подобные вещи порабощали владельца, постепенно подтачивая его разум и здоровье.

Хотя Ева стала обладательницей платка совсем недавно. Может, у нее просто сильная воля?

Хан все же решил послушаться. В словах Евы была доля истины. Завтра прилетит Богдан, а если еще и Вацлав пожалует, то все, можно готовиться к битве.

Телефон зазвонил, когда Хан уже лежал в постели, на животе и благодарно постанывал, пока Ева массировала ему спину и плечи.

— Я позвонил отцу, — голос Богдана уже звучал спокойно и собранно, — он первым же рейсом вылетает к вам. Сейчас позвонит Ирен и велит ей ждать его в отеле, где вы остановились. Я же купил билеты, скоро вылетаю. Готовь мозги, тебе их вынесут.

— Совсем злой?

Хан поморщился, когда пальцы Евы надавили на зажатые мышцы. Но потом стало чуть легче.

— Вне себя. Я по-любому там нужен, чтобы хоть как-то его успокоить. Надеюсь, к моменту прилета отец начнет здраво соображать.

— Достанется Ирен, — вырвалось у Хана.

— Надо уметь отвечать за свои поступки. Все, до встречи!

За злостью Богдана — Зегерс отчетливо это ощущал — скрывалось беспокойство за сестру. Сам он тоже волновался за Ирен. А еще примешивалось невольное восхищение. Пойти против всех… На это надо иметь огромную глупость или храбрость.

— Эй, не висни! — постучала его по спине Ева, наклоняясь так, что ее волосы шелковой волной коснулись кожи.

— Ведьма… как ты догадалась про отца?

— А нечего ведьмой называть, теперь вот предсказывать научилась. Все, давай спать!

Спать так спать. После массажа глаза буквально закрывались. Хан подтянул Еву к себе поближе и понял, что почти успокоился. От девушки шла умиротворяющая волна. Словно она чувствовала, что ему сейчас нужнее.

Глава 20

Я проснулась первой, еще до звонка будильника, который поставила сама, поняв, что Хан уснул. Если прикинуть, то все гости должны были прилететь где-то ближе к пяти вечера. С учетом минимального времени пересадки.

Пока стояла мирная тишина. Судя по всему, Ирен тоже еще не вернулась в отель. Я мысленно уже встала на ее сторону. Молодец девочка, за свое счастье нужно бороться. Ну и заранее быть готовой к тому, что придется отвечать за поступки.

Мне вот тоже… предстоит отвечать. Я кое-как перевернулась и уставилась на спящего мужчину рядом с собой. Он даже во сне не выпустил меня из объятий. Еще и ногу сверху закинул, видимо, чтобы точно не удрала.

Вот дурак, я и не собиралась.

Сегодня во сне Хан выглядел более расслабленным, чем обычно. Очень хотелось провести пальцами по скуле, на которой виднелась темная щетина. Но побоялась разбудить. Пусть выспится, потому что потом начнется дурдом. А ему придется защищать Ирен. Вот чувствую, он встанет на ее сторону.

Очень хотелось в туалет, но я лежала и не решалась окончательно выползти из постели. Так хорошо, тепло и спокойно. Даже несмотря на то что рука Хана совсем неромантично давила на мочевой.

Где-то внутри так же неприятно давило на душе. Видимо, я волновалась за Ирен. А еще мечтала, чтобы Абби поскорее позвонила мне и сказала, кто согласится взять платок. Иначе я его правда уничтожу.

Хан заворочался, приоткрыл глаза и сонным взглядом посмотрел на меня.

— Ура! — шепотом сообщила я. — Раз проснулся, то я в туалет.

Тут же вывернулась и удрала в ванную, откуда вышла через полчаса: пока приняла душ, привела себя в порядок…

Хан все еще лежал в постели и задумчиво разглядывал мобильник.

— Богдан прилетает в пять вечера, — сообщил он крайне мрачным голосом. — Уже забронировал номер в этом отеле. Отец прилетает в половине седьмого. Уже легче, мы успеем выстроить хоть какую-то стратегию защиты Ирен.

— Так этот Богдан на ее стороне?

Я присела на край постели, и мне тут же собственническим жестом положили руку на колено, отодвинув полу халата.

— Он может как угодно орать на Ирен, но всегда примет ее сторону. С детства балует, как и я.

— А отец?

Хан помрачнел еще сильнее:

— Не берусь предсказать его реакцию. Он тоже многое позволяет дочери, но такой поступок — нечто из ряда вон. Это удар по его авторитету. Это прямое непослушание от той, которую воспитывали как скромную и послушную женщину.

— Вот! — не удержалась я от ехидства. — Тут полностью сработала поговорка: в тихом омуте черти водятся.