Сосед сверху, сосед снизу

— С новым днем для разврата тебя, моя фея.

— Ты что, совсем не спал? — я подозрительно вглядываюсь в его физиономию и отмечаю и круги под глазами, и легкую усталость во взгляде, — Эрик…

— Мне сестра написала, — работая на опережение, фыркает Змей, ловит меня за запястье и тянет к себе на колени, — причем еще позавчера, а я совсем в тебе заблудился и прочитал только сегодня ночью. Бьянка требует, чтобы я стал крестным отцом её Винченцо, у неё, мол, свободные братья кончились, я последний. Полетишь со мной? Представлю тебя моему семейству. Хочу, чтоб мама упала в обморок — ты будешь первой девушкой, что я с ней познакомлю.

Я смотрю в его глаза и не могу поверить. Он серьезно это предлагает? После сегодняшней ночи?

— А как же репетиции?

— Переживут без нас пару дней, — Эрик фыркает, поглаживая меня по голым ногам, — я уже звонил своему клиенту, он согласился с тем, что нам всем нужен отдых. Два дня мы репетируем, выкладываемся, потом уезжаем на три дня, отдыхаем, и уже начинаем съемочную неделю.

Уехать… Вот так просто…

— Но билеты…

— Я все уже забронировал. Ухватил два горячих места в бизнес-классе. Обратно тоже улетим. Уже даже отправил запрос тебе на визу, подключил своего знакомого, должны сделать завтра.

— Я вообще могу отказаться? — смеюсь, потому что, кажется, он уже взял меня в тиски. И заказал машину, чтоб довести меня до аэропорта в багажнике.

— Теоретически, — глаза у Эрика смеются, но руки собственнически щиплют меня за попу.

— Ты серьезно?

Мне кажется, что Змей смеется. Ну как это он — с его-то репутацией лютейшего бабника — и решает познакомить меня с мамой? И ладно бы мы просто так на рынке столкнулись, нет, он уже купил дороженные билеты в другую страну. Еще и загранпаспорт мой нашел. Не сказать, что я его прятала, но все-таки!

Эрик чуть-чуточку опускает подбородок, не отпуская пытливого взгляда от моего лица.

Момент портит затопавший в прихожей одевшийся Эмиль. Я вздрагиваю, даже порываясь соскочить с колен Эрика, а потом...

Остаюсь.

К черту все эти скачки, здесь так хорошо сидеть...

Эмиль отпирает дверь оставленными в замке ключами. Останавливается у косяка, пытливо глядя на меня. Я стараюсь выглядеть непоколебимо. Кобелей домой не вожу, любовницей не буду.

— Когда я вернусь — тебе уже будет не в чем меня упрекнуть, мышка, — хмыкает Эмиль напоследок и все-таки выходит, закрывая дверь.

— Ну, а пока он не вернулся — смотаемся ко мне, на крестины племянника? — Змей настырно щиплет меня за бедро, напоминая о себе. Ох, Эрик. Можно подумать, ты хоть на секунду можешь выйти у меня из головы.

— Ты ведь знаешь, что я соглашусь, так ведь? — хмыкаю, закрывая глаза. Возражений не было. Если он сошел с ума — почему я не могу получить от этого удовольствие?

60. Настя и Эрик. Фрида

— Да застегивайся же ты, черт тебя возьми!

Звонок в дверь застигает меня врасплох, верхом на спортивной сумке, пытающейся впихнуть в неё невпихуемое.

— Ты же могла дверь своими ключами открыть, — я зависаю, уставившись на подруженцию. Боже… Акур… Я тебя заочно уважаю. Сразу видно, что мужик дорвался. Глаза у Алинки блестят как у мартовской кошки. Блудливые, веселые.

— Я дала тебе время спрятать всех твоих любовников по шкафам, — Алинка томно вздыхает и, войдя в свою квартиру, первым же делом прихватывает за шкирку кота.

Она за ним и приехала — мы решили, что пора уже Акуру познать истинное счастье и узнать о главном самце в жизни Алинки.

Алинка отвлекается удачно. Я получаю фору, чтобы стереть с лица дурацкое выражение типа «откуда ты знаешь?»

Откуда ты знаешь, что любовников у меня тут два?

Ну, не каждый день, конечно, я их сюда вожу, но все-таки...

— Бог ты мой, какой погром, — Алинка останавливается на пороге спальни, восхищенно созерцая мой апокалипсис, — откуда у тебя внезапно столько приличных шмоток?

— Не сыпь мне соль на рану. Я завела любовника, который покупает мне одежду, — вздыхаю я.

Змей развлекается тем, что притаскивает мне новые платья, а потом меня в них гуляет. И танцует. Вот так просто, не в зале, а посреди улицы, врубив музыку только на телефоне. Или вообще без музыки, в ритме только биения наших с ним сердец. Учит не видеть и не думать ни о ком, кроме него.

— Надо же, — Алинка хихикает, — все-таки правильный мужик имеет большое значение. А что Назаров?

Темная тучка слегка набежала на солнышко, но не очень серьезно. Назаров торчал в СИЗО, папин знакомый психиатр уже нашел у него пару неприятных диагнозов — это не поможет ему отмазаться от обвинения в попытке избиений, но делает мою жизнь ощутимо свободнее.

И те вяки навязанных Назаровым установок, про то, что я, может, и сама виновата, и что надо было подумать над собой, а уж потом… — я затыкаю быстро и эффективно.

Да и честно говоря, нечасто это дерьмо поднимает голову. Мне не до него.

— Так, — Алинка деловито щурится и сразу определяет самую главную беду. Плюхается пятой точкой на стояющую посреди комнаты мою сумку и деловито командует.

— Застегивай!

Я бросаюсь в атаку. Молния сдается — мы не оставили ей шансов.