Соседка

– Конечно. Господи, она, что без сознания? Да у нее же голова разбита, она, что о стену ударилась? – удивленные, наивные глаза посмотрели в его сторону. Парень раскрыл рот, чтобы сказать еще что-то, но только дернулся и начал оседать на землю. Из полуоткрытого рта выплеснулась струйка крови.

Чертов вечер. Все должно было быть не так. И она. И этот идиот, непонятно откуда взявшийся. Он обтер нож о рубашку парня и сунул его обратно в карман. Развернувшись, он быстро направился к своей машине. Он чувствовал злость. Он столько времени потратил впустую. Совершенно зря. Да еще эта дрянь сильно его ударила. Будет синяк. Щека страшно болит.

Он сел в машину. Нужно было уезжать отсюда, пока кто-нибудь еще не появился. Но сначала нужно успокоиться. Нельзя давать волю нервам и эмоциям. Так можно сделать, что-то не то, допустить ошибку. Пару минут спустя машина отъехала от дома и направилась в сторону центра. Лучше немного поездить по городу. На всякий случай.

–

– Леля, – Генка замер, собираясь с духом. Завтра она уезжает. Вернется к началу учебного года. Сейчас лучший момент для того, чтобы сделать признание. Если даже она воспримет его не с восторгом, то за время разлуки все немного забудется. А если, все же она чувствует то же самое, то он не будет два месяца изводиться, пребывая в неизвестности. Генка пытался набраться смелости. Он набрал полную грудь воздуха.

– Ген, ты меня дальше не провожай, вон мой сосед подъехал к подъезду. Так, что не волнуйся за меня. Пока. Буду скучать, – она одарила, чуть не лопающегося от переполнявшего его воздуха, Генку нежной улыбкой и побежала к подъезду. Генка с шумом выдохнул. Идиот! Нужно было раньше признаваться, пока они по центру гуляли. Но там народа было много, шумно. Эх, не судьба видно. Теперь придется до осени ждать. Генка уныло побрел в сторону своего дома. Осел! Нерешительный, безвольный тюфяк!

– Николай Борисович! Добрый вечер! – подлетев к подъезду, поприветствовала Леля соседа. Николай Борисович дернулся от неожиданности. Леля смутилась. – Извините, не хотела Вас напугать. Мы с приятелем гуляли, и я увидела, как Вы подъехали.

– Здравствуй, Леля, – проскрипел Николай Борисович, не поворачиваясь.

– Такой чудесный вечер, – прощебетала Леля. Они с Генкой отлично прогулялись. Завтра, всей семьей, они едут к бабушке. Настроение у нее было превосходное.

– Да, приятный вечер, – голос у соседа казался каким-то напряженным, как будто он с трудом выдавливает из себя каждое слово.

Двери лифта открылись. Леля вошла вслед за Николаем Борисовичем. В какой-то момент он немного повернулся, и стало заметно, что у него разбита щека.

– Николай Борисович! – глаза у Лели расширились от ужаса. – Вы где-то упали?! – она прикрыла рот ладошкой. – Или на Вас кто-то напал? Нужно обработать щеку. У вас есть мазь от ушибов? Я могу принести…

– Не нужно! – он так резко ответил, что на этот раз вздрогнула Леля. Николай Борисович посмотрел на нее. Леле показалось, что сегодня у него какой-то странный взгляд. От него как будто исходил леденящий холод. И он был злым, пугающим. Леля опустила глаза, ей стало не по себе. – Спасибо. У меня есть мазь. Приду домой, намажу. Упал. Гулял в парке, споткнулся о корягу и упал.

Леля кивнула. Почему-то, ей показалось, что история с корягой – вранье. Она и сама не могла объяснить себе почему. С чего старику врать? Может, правда, хулиганы? И он стесняется признаться, что его побили. Решив, что это не ее дело, Леля подошла к двери. Ей почудилось, что костлявая рука Николай Борисовича тянется к ней и хочет схватить. Ясное дело – воображение разыгралось. Но чувство было неприятное.

– Мы завтра уезжаем на море, до конца лета, – сама не зная почему, сказала Леля, уставившись в дверь лифта. – Так, что до осени, Николай Борисович.

Костлявая рука опустилась. Николай Борисович выдохнул, напрягшиеся мышцы начали расслабляться.

– Хорошо отдохнуть, Леля, – сказал сосед. В голосе его даже послышалась теплота.

Глава 15

– Ну и какого черта мы туда тащимся? – Абдурахманов с недовольным видом закурил. Вечно Саня все усложняет, ищет лишних приключений себе на голову. – Там же совершенно точно никаких зверств, с кромсанием ножом, ни удушения, ни масок. Да еще и мужик, которого ножом ткнули. Саня, я тебя вообще, порой, не понимаю. Тебе своей работы мало? Решил теперь еще чужими делами заняться.

– Я просил сообщать, на всякий случай, обо всех случаях, когда происходят убийства или нападения на девушек, подходящих по типажу, который выбирает наш ублюдок.

– Я все равно не понимаю с чего ты взял, что он имеет отношение, к этому делу. Почерк вообще не его. И к тому же еще мужик. Мужиков-то он, вроде до этого не трогал. Может это баньдюганы какие-то или какие-нибудь отмороженные подростки. Да сам знаешь, сейчас полно таких, кто в темной подворотне готов и по голове дать и пером в бок ткнуть.