– Любишь ли ты меня?
– Да!
Двери лифта грохнули, и из них вывалился пьяный Сучков.
– Я прошу прощения, господа, – он посмотрел на меня и приподнял засаленный картуз. Ну, милорд, ей-богу. – Но мне придется перекрыть в стояке воду. И еще такой вопрос. Кому-нибудь из вас нужна саратовская раковина?
– Сколько? – не глядя на него, спросил Антон. Он держал меня и правильно делал. Я находилась в том состоянии, что ноги меня почти не держали.
– Одна.
– Что одна? Одна тысяча?
– Раковина одна!
– Цена?
– Одна.
– Что одна? – рассмеялся сосед.
– Одна тысяча.
Я расхохоталась. Сукин ты сын, Сучков! Если бы ты не пах луком и машинным маслом, я бы тебя сейчас поцеловала.
Сосед вынул из кармана несколько купюр и протянул Сучкову.
– Выпей за наше здоровье.
После поцелуя я заметила, что на площадке мы снова одни.
– Скажи честно, – попросила я, – ты тогда зачем смотрел в мои глаза? Не затем же, чтобы убедиться, что они цвет меняют?
– Разумеется, нет. Я ими любовался. Куда пойдем? – шепнул он, глядя на две открытые двери.
– А есть разница?
– Нет.
И мы зашли в какую-то из квартир.