Сотерия

Я чуть ли не вприпрыжку забежала в палату. Герман сидел в кресле-каталке, а Ваня расправлял постель.

– Чего ты такая довольная? – удивился санитар.

– Никто никого никуда не переводит. Всё остается как есть!

Мой подопечный грустно улыбнулся.

– Что-то не так? – спросила я и, осмотрев себя, поняла, что не сняла халат. – Ты из-за этого?

– Нет, – ответил он.

– Сейчас приду, – объявил Ваня и вышел из палаты.

Я подошла ближе к Герману.

– Мы победили, почему ты грустишь?

– Мне обидно за тебя.

– Вот как? – я не ожидала такого ответа.

– Ты из кожи вон лезешь, чтобы вытащить меня из этой жизни, а я даже не в силах тебе помочь.

– Ты помогаешь мне морально, скажем, вдохновляешь на подвиги. Когда мне приходится в очередной раз отстаивать твои права, я чувствую за своей спиной твою силу, крылья, которые ты мне даришь…

Он покрутил колеса кресла и подъехал ближе ко мне, так, что наши колени соприкоснулись. Он подался вперед.

– Сними эту мерзость! – попросил он, расстегивая пуговицы моего халата.

– В медицине есть не только психиатры.

– Плевать. У меня дурные ассоциации.

Верхние пуговицы, до которых он не смог дотянуться, я расстегнула сама и бросила халат на спинку кровати.

Он посадил меня на свои колени и прижался лбом к моему плечу.

– Ты сегодня вечером уедешь? – с трудом спросил он.

– Если ты не хочешь, могу остаться…

– Нет, родители скучают по тебе.

– А где твои родители?

– Теперь не знаю.

– Ты хотел бы их увидеть?

Он отстранился и посмотрел на меня. Я сделала вопросительную гримасу.

– Честно? – уточнил он.

– Желательно, – добавила я.

– Очень, – словно боясь признать свою слабость, говорил он.

В тот момент я решила, во что бы то ни стало, найти его родителей и привести в клинику, к сыну.

8.12.

– Мы так завтрак пропустим, – бодро произнес Ваня, влетев, как морской бриз, в палату.

– Да, идём.

Я встала с колен Германа и повезла его в столовую.

– Я и сам могу, – обиделся он и начал крутить колеса.

8.45.

После завтрака Ваня увез пациента, а я пошла на кухню.

– Простите, как Вас зовут? – обратилась я к поварихе.

– Тамара, а что? – возмутилась она.

– У Вас есть дети?

– Двое.

– А теперь скажите, если они, не дай Бог, попадут в эту клинику, Вы тоже будете их кормить такой гадостью?

– Мои дети психически здоровы!

– А они застрахованы от подобных недугов?

– И что теперь прикажете фуршеты тут устраивать?!

– Нет, хотя бы относиться по-человечески. Представьте, что на месте какого-нибудь пациента находится Ваш сын или дочь!

Я ушла в надежде, что этот разговор хоть как-то поможет мне исправить их черствые сердца.

9.08.

– Устроила революцию? – поинтересовался Герман.

– Положила ей начало, – улыбнулась я.

– Чем займемся?

– Хочу у тебя узнать кое-что о твоих родителях…

Я села за стол, а он подъехал ко мне.

– Да я многое не помню… Маму звали Ольга Павловна, а отца – Федор Андреевич. Она – учитель русского и литературы в местной гимназии, он – инженер.

– Верская Ольга Павловна – твоя мама? – ахнула я. – Она как раз вела у меня в школе!

– Ты училась в гимназии?

– Да. А еще… – вспомнились мне наши детские истории, которые передавались из уст в уста о мальчике, что сошел с ума в стенах нашего учебного заведения. – У нас были страшилки о тебе…

– Да, в холле висят фотографии всех классов. Там был и я.

– Я знаю. Мы все их смотрели, а потом сидели в подвале школы, выключив свет, рассказывали ужастики, про душу ученика, который потерял рассудок, а теперь обитает среди этих стен в поисках своего преемника.

– Веселое у тебя было детство… – с усмешкой заметил он.

– Кто бы мог подумать, что спустя столько лет меня судьба сведет с тем самым мальчиком?

– Благодари Бога, что ты не знала об этом тогда, иначе бы всего этого не было, и я бы погряз в этом аду навсегда.

Мы долго разговаривали о его матери, но потом он загрустил.

– Чего ты? – заботливо спросила я, взяв его за руку.

– Я двадцать лет был лишен любви, тепла, доброты… Я очень долго не видел родителей… А потом, неделю назад в моей жизни появилась ты… И, я понял это только сейчас, что роднее и ближе тебя у меня никого нет.

Я почувствовала, как слезы собираются в уголках моих глаз. Сейчас уже я не смогу объяснить то тепло, которое горечью и адреналином разлилось по моему телу. Мне было его бесконечно жаль.

9.37.

Я встала из-за стола, вышла из палаты и нашла Ваню.

– Я отъеду на пару часов, – предупредила я санитара. – Где-то в половину одиннадцатого отвези его в тренажерку и позанимайтесь на «велосипеде». Ему нужно разрабатывать нижние конечности.

Ваня послушно кивнул и пошел в комнату №8, я прошла следом, забрала рюкзак и удалилась.

9.51.

Я подъехала к школе, в которой когда-то училась. Поставив машину на стоянку, я прошла за ворота. На улице были дети. Они что-то сажали, поливали… Я вспомнила каково это… Летняя практика.

Я поднялась по лестнице, открыла дверь и оказалась в холле.

– Здравствуйте, – обратилась ко мне охранница. – Вы к кому?

– Я бывшая выпускница. Пришла навестить преподавателя. Верскую Ольгу Павловну. Не подскажете, где она?

– Она сейчас в своем классе на втором этаже. Вас проводить?

– Нет, спасибо. Я знаю, где это.