Сотня

Сотне, возможно, обещали свободу, но Беллами знал, что ему не предоставят такую же привилегию, не после того, что он сделал с Канцлером. Если он все еще будет рядом, когда следующий корабль приземлится, первый человек, который выйдет с него, вероятно, застрелит его на месте.

Беллами надоело все это... наказания, станции, системы. Ему надоело следовать правилам других людей. Его тошнило от этой борьбы за жизнь. Жизнь в лесу не будет легкой, но, по крайней мере, он и Октавия будут свободными.

Придерживая руки для равновесия, он изо всех сил старался не шуметь, чтобы не напугать животных. Он приземлился на дно с глухим стуком, грязь хлюпала под его рваными сапогами. Беллами вздрогнул, когда вода плеснула в зазор выше подошвы. Было бы неловко идти обратно в лагерь с мокрыми носками. Он не был уверен, почему это не было упомянуто в одной из книг, которые он читал. Какой смысл выяснять, как построить ловушку из лозы или какие растения использовать для лечения ожогов, если ты не можешь идти?

Беллами положил свои носки на бревно, чтобы они высохли, а затем погрузил ноги в воду. Было намного горячее чем, когда он уходил из лагеря, холодная вода чувствовалась невероятно на коже. Он закатил штаны до колен и полез дальше, ухмыляясь, как полный тупица, когда вода кружились вокруг его ног. Это еще одна из его любимых вещей на Земле, когда вода омывала ноги.

Деревья росли не очень плотно, солнце светило ярче. Вдруг лицу и рукам Беллами стало невыносимо жарко. Он снял с себя футболку, смял ее, и бросил на траву, перед тем, как зачерпнул воды в свои руки и плеснул по лицу. Он улыбнулся. Он нагнулся и набрал в руки еще горсть. Если бы ему нужно было бы описать это, то он бы сказал, что вода на вкус как сочетание Земли и неба...

В лесу послышался треск. Беллами повернулся так быстро, что потерял равновесие и упал со всплеском на спину. Он быстро поднялся на ноги, на его пальцах были горные породы и грязь, он повернулся, чтобы посмотреть на источник звука.

— Прости, я не хотела тебя напугать.

Беллами откинул волосы назад и увидел Кларк, стоящую на траве. Было подозрительно видеть кого-то еще в лесу, который, как он думал, принадлежит только ему. Но вспышка раздражения, которую он ожидал почувствовать, так и не пришла.

— Ты не могла подождать до обеда? - спросил он, пробираясь обратно на берег.

Кларк покраснела.

— Нам нужны те лекарства, - сказала она, отворачиваясь от его голой груди. Она была такой грубой большую часть времени, что было легко забыть, что она выросла в мире модных концертов и нравоучительных вечеринок. Беллами усмехнулся, покачав головой, сбросив капельки воды на землю.

— Эй, - закричала она, отпрыгивая назад и, пытаясь избежать нападение воды на нее. - Мы еще не проверяли эту реку. Она может быть токсичной.

— С каких это пор наша задира хирург стала такой мнительной? — он уселся на траву, освещенную солнцем, и похлопал рядом с собой, как будто приглашая присоединиться.

— Мнительной? — Кларк в гневе опустилась на землю. — Ты едва мог держать нож прошлой ночью из-за того, что твоя рука дрожала так сильно.

— Эй, я убыл оленя, вообще-то. Я думаю, что сделал больше, чем по справедливости должен был... - он замолчал, ложась на траву. - ... Ты одна из тех, кого тренировали отрезать вещи решительно.

— Меня не тренировали вообще-то.

Беллами уложил свои руки за голову и повернул лицо к солнцу, выдыхая, пока тепло сочилось сквозь его кожу. Это было почти так же прекрасно, как и быть в постели с девушкой. Возможно, даже лучше, потому что солнце никогда бы не стало спрашивать о его чувствах.

— Прости за оскорбление, - сказал он, растягивая слова, пока тяжесть поселилась на его конечностях. - Я знаю, что ты доктор, а не мясник.

— Нет, я имела в виду, что была заключена до того, как закончила свое обучение.

Оттенок печали в ее голосе заставил почувствовать странное ощущение в животе Беллами. Он слабо ей улыбнулся.

— Ну, ты проделала хорошую работу для шарлатана.

Она смотрела на него, и на секунду он подумал, что обидел ее. Но затем она кивнула и встала.

— Ты прав, - сказала она. - Поэтому там нужно найти те лекарства. Пошли.

Беллами со стоном поднялся, надел носки и обувь, а затем забросил рубашку на плечо.

— Я бы порекомендовала одеть рубашку.

— Почему? Волнуешься, что не сможешь себя контролировать? Потому что если ты обеспокоена моим достоинством, мне следует сказать тебе, что я не....

— Я имела в виду... - она оборвала его посредством небольшой улыбки. - ... что тут есть некоторые ядовитые растения, которые могут наполнить твою прелестную спинку заполненными гноем нарывами.

Он пожал плечами.

— Насколько я знаю, это твоя работа, медсестричка. Я, пожалуй, рискну.

Она засмеялась, и Беллами был уверен, что это был ее первый повод для радости на Земле. Он почувствовал гордость за то, что он был тем, кто поспособствовал этому.