Сотня

Когда она поднялась на вершину, Глэсс подошла к краю платформы и села на перила, ее ноги болтались за бортом. Она почувствовала, как ее тело расслабилось, когда ее глаза путешествовали по рядам растений, которые растянули свои листья по панелям солнечных батарей. Дальняя сторона поля граничила с огромным окном, которое создавало впечатление, будто посевы росли прямо из звезд. Она и Люк встречались здесь каждый раз. Это было безопаснее, чем, если бы он пробирался на Феникс, или, если бы Глэсс бродила по его квартире.

— Привет.

Глэсс обернулась и увидела Люка, который неподвижно стоял позади нее. Она начала подниматься на ноги, но он покачал головой.

— Могу ли я присоединиться к тебе? - она кивнула и раздвинула ноги в сторону, чтобы освободить место, а он опустился на землю. - Спасибо, что пришла, - неловко сказал он, - Твоя мама ничего не подозревает, не так ли?

— Все хорошо. Она была слишком занята, пытаясь выбрать платье.

Люк удивил Глэсс улыбкой, а потом откашлялся.

— Глэсс, я... я был не в состоянии перестать думать о том, что произошло, - сказал он, и все ее тело напряглось. Она не сводила глаз с земли на полях. - Я имею в виду, за что кого-то, как тебя могли заключить. Но потом я вспомнил... через несколько месяцев после того, как мы расстались, я слышал слух о девушке на Фениксе, которую арестовали за... - его голос сорвался, когда он затих. Глэсс повернулась к нему лицом и увидела, что его глаза блестели. - Время имело смысл. Я никогда не верил, что это могла быть ты. - Люк смотрел прямо перед собой. - Я сказал себе, что ты никогда бы не сдержала что-то вроде этого от меня в секрете. Мне нужно было поверить, что ты доверила мне как-то.

Глэсс закусила губу, пытаясь сдержать поток слов, который поднимался по ее горлу. Она так отчаянно хотела сказать ему, было бы хорошо, если она бы сказала ему правду? Лучше пусть он думал, что она просто глупая, испорченная девушка Феникса, которая разбила его сердце. Он был счастлив с Камиллой прямо сейчас, и он заслуживал того, чтобы быть счастливым.

Но тогда Люк протянул руку и взял ее рукой за подбородок, и все ее мысли исчезли.

Глэсс проснулась улыбаясь. Хотя уже прошло уже несколько недель с той ночи, которую она и Люк провели вместе, она не могла перестать думать об этом. Но, когда она начала переигрывать события в ее голове, волна тошноты перевернулась в ней.

Она упала с кровати и, пошатываясь, пошла по коридору в ванную, благодарная, что свет работал, вероятно, благодаря новому "другу" ее мамы, главы Совета Ресурсов.

Глэсс опустилась на холодный пол в ванной комнате и быстро закрыла за собой дверь. Она заставила себя дышать, пытаясь сохранять спокойствие.

Ее желудок добился успеха, и Глэсс склонилась над туалетом как раз вовремя. Она заставила себя замолчать, слезы жалили глаза, потом откинулась на стену. Не было никакой возможности, что она встретит Уэллса на обеде, не смотря на то, что она чувствовала себя ужасно. Она тратила все свое время с Люком, и не была другом Уэллсу последнее время. Она скучала по нему. Он никогда, кажется, не обижался на ее слоистость, которая так или иначе заставляла чувствовать себя хуже. Особенно после того, что случилось с его матерью, и теперь Кларк, по-видимому, вела себя странно... Ей действительно необходимо застать его.

— Глэсс? - ее мать позвала с другой стороны двери. - Что там происходит?

— Ничего, - сказала Глэсс, пытаясь сохранять легкость в ее голосе.

— Заболела?

Глэсс тихо застонала. Их новая квартира не было частной. Она скучала по их старой просторной квартире с окнами, полными звезд. Она все еще не понимала, почему их пришлось понизить только потому, что ее отец сделал необычное и унизительное решение разорвать его брачный контракт и съехать.

- Я захожу. - Голос ее матери раздался с другой стороны двери. Глэсс поспешно вытерла рот и попыталась встать на ноги, но упала, потому что новая волна тошноты подступила к горлу. Дверь приоткрылась, и Глэсс увидела ее мать, одетую на вечернюю прогулку, несмотря на то, что был еще даже не полдень. Но прежде чем она успела спросить, куда ее мать так вырядилась, или откуда она вернулась, - глаза ее матери округлились, а лицо побледнело. Это было заметно даже под щедрым слоем румян. - Что случилось?

- Ничего, - сказала Глэсс, пытаясь вытряхнуть весь туман из головы, чтобы придумать объяснение, почему ее мать должна оставить ее наедине. Желудочные вирусы были большой редкостью на Фениксе, и каждый, кто заражался, был немедленно отправлен на карантин, - я в порядке.

— Тебя... - Соня оглянулась и понизила голос, который звучал смешно, потому что они были только вдвоем в квартире. - ... тошнило?

— Да, но я в порядке. Я думаю, что я просто...

— О, Господи, - сказала ее мама, закрывая ее глаза.

— Я не больна, честно. Я не хочу, чтобы меня изолировали. Меня тошнило последние несколько недель, но меня перестает тошнить во второй половине дня.