Сотри все метки

Родни Стюарт казался искренним, будто с него слой за слоем слезал этот налет жесткости и цинизма, который он был вынужден носить, чтобы выжить. Зоран стал сомневаться в том, правильным ли было его первое впечатление от Родни Стюарта, когда он только увидел его, но, заговорив о деньгах, он ведь мог обидеть приятеля. Тот замкнется, разговор их скомкается. Галлюциногены он брать опасался. Вдруг язык развяжется так, что и не поймешь, когда с него слетят слова о корабле Чужаков. Он и так чувствовал, что становится слишком откровенным. Однажды он все-таки чуть не обмолвился о том, что ему нужны деньги на закупку оборудования, но, начав фразу, до конца ее так и не довел, сделал паузу, точно о чем-то раздумывая, посмотрел на Родни Стюарта и заговорил о чем-то другом. Тот запинки не заметил, заинтересованный церемонией погребения вождя, все расспрашивал о ней и даже попросил переслать ему фильм, когда он будет готов.

— Постараюсь, — сказал Зоран, — но мне, скорее всего, придется подписать на него контракт с какой-нибудь трансляционной компанией. И тогда права на воспроизведение перейдут к ней. Они могут не разрешить мне рассылать копии до премьерного показа. Сам понимаешь, я буду вынужден соблюдать контракт, иначе лишусь денег.

— Да, чертов шоу-бизнес. Точно. Знаешь, ты это, когда контракт соберешься заключать, меня пригласи. Я тебя проконсультирую, а то такие акулы везде, оставят тебя голого, без денег и без прав на фильм.

— Спасибо, учту.

— Эх, вот и ты о деньгах заговорил. Представляешь, как мне тяжело?

Зорану стало стыдно, что он пришел просить денег и, не будь этой причины, он так никогда бы и не навестил старого приятеля.

Погрузившись в раздумья, он не замечал, как в глазах Родни Стюарта опять проскальзывает та жесткость, которую он не успел стереть там, на пороге своего дома. Этот взгляд вспарывал Зорана слой за слоем, пробираясь все глубже в его душу, как воришка, который, забравшись в дом, когда там нет хозяев, ищет что-нибудь ценное.

У Родни Стюарта был большой опыт в потрошении людей. Он уже многих превратил в пустую оболочку, которую потом выбросил на помойку. Он понял, что Зоран что-то скрывает от него, но подтолкнуть его раскрыться наводящими вопросами все никак не получалось. Тот нес только эту чушь о казненном роботе, регрессирующей колонии и прочей околонаучной галиматье.

Зоран надеялся, что Родни Стюарт предложит ему остаться на ночь. Так и на ужине сэкономишь, и, возможно, представится случай попросить у него денег. Он даже стал подталкивать его высказать эту мысль, но тот не реагировал. Неожиданно Зоран понял, что Родни Стюарт ведет с ним какую-то игру. От этой мысли Зорану стало не по себе. Остаток разговора скомкался, будто они растратили весь запас слов, которые хотели друг другу сказать, а чтобы появились новые слова, требовалось время.

— Я довезу тебя до города, — предложил Родни Стюарт.

— Спасибо, — согласился Зоран.

Флаер был великолепен. Его сделали за полсвета от Альбеды на заводах Ризо Гранде. Альбеда выпускала летательные аппараты не хуже. Но гораздо престижнее было иметь именно эту модель. Родни Стюарт вызвался отвезти Зорана в гостиницу, в которой тот обосновался, наверняка, только чтобы похвастаться своим флаером. Он купил его несколько дней назад, а поскольку не так много у него было собеседников, то теперь он взахлеб рассказывал о технических деталях, совсем как продавец-консультант, который никак не хочет выпустить посетителя из салона без покупки.

Зоран устал от этой болтовни и почти ничего из нее не запомнил.

— Где ты остановился?

— В «Гранд Туре».

— Название громкое, а сама гостиница — дрянь, но я понимаю, тебе дорогие не по карману. — Родни Стюарт хлопнул Зорана по плечу. — Что, плоховато научная деятельность оплачивается?

— Не так хорошо, как в шоу-бизнесе.

— Вот и я про то. Ладно, заезжай, если что.

Глава 6

Зоран решил остаться в городе на день-другой и собраться с мыслями, все еще надеясь, что найдет способ раздобыть деньги. Он либо сидел в гостиничном номере, тупо поглядывая на экран ящика, либо с не менее тупым выражением лица разгуливал по улицам города, рассматривая его достопримечательности. Спал он плохо, видел тревожные сны, когда просыпался, смотрел, как по комнате мечутся разноцветные огни, отбрасываемые многочисленными рекламными слоганами, периодически проступающими в небесах. Он затонировал стекла окон, но от этого комната наполнилась такой кромешной тьмой, что ему сделалось страшно, и он вернул окнам прозрачность, ну, может, не совсем такую, какой они обладали прежде. Отблески стали тусклыми, уже не пугали и не раздражали глаза. Кажется, он успел-таки заснуть, когда сигнал тревоги вновь разбудил его. Лампочка в браслете, который он носил на левой руке, мигала красным, а сам браслет вибрировал.

— Что случилось? — спросил он.