Сотрудник агентства "Континенталь"

Мы вчетвером выбежали из управления и разместились в полицейском автомобиле. Гейтвуд, как сумасшедший, метался по своему кабинету, когда мы ворвались туда, распихивая вереницу гейтвудовских прихвостней, пытавшихся преградить нам дорогу. Лицо его налилось кровью, глаза метали молнии:

– Она звонила минуту назад! – увидев нас, выкрикнул он.

Прошло несколько минут, прежде чем нам удалось успокоить его настолько, чтобы он заговорил более или менее связно:

– Она позвонила... Сдавленным голосом сказала: «Сделай что-нибудь, папочка! Я не вынесу этого, они мучают меня!» Я спросил, знает ли она, где находится. "Н-нет, – сказала она, – но отсюда виден Даблтоп[3]. Здесь три мужчины и женщина, и..." В этот момент я услышал, как какой-то мужчина выругался, затем глухой звук, как будто ее ударили, и связь прервалась. Я сразу же позвонил на телефонную станцию, чтобы мне дали номер, откуда звонили, но они не сумели это сделать. Наши телефоны – зла на них не хватает! Платим за них такие деньги, но бог свидетель, что...

О'Гар повернулся к Гейтвуду задом и поскреб затылок.

– Есть сотни домов, из которых виден Даблтоп...

Тем временем Гейтвуд кончил поносить телефоны и принялся колотить по столу пресс-папье, видимо, для того, чтобы привлечь наше внимание.

– А вы... вы вообще хоть что-нибудь сделали? – обрушился он на нас.

Я ответил вопросом на вопрос:

– А вы приготовили деньги?

– Нет! – взорвался он. – Я не позволю никому меня шантажировать!

Однако заявил он это скорее рефлекторно, без всякой убежденности. Разговор с дочерью несколько надломил его упрямство. Он немного задумался о ее безопасности – вместо того, чтобы идти на поводу слепого инстинкта битвы. Мы вчетвером навалились на него, и в результате, спустя некоторое время, он послал за деньгами.

Потом мы разделили между собой задачи. Тод должен был вызвать из управления еще несколько человек и приступить к прочесыванию района, окружающего Даблтоп. Мы не связывали с этим, однако, больших надежд, поскольку речь шла о весьма обширной территории. Люск и О'Гар должны были осторожно пометить банкноты, которые принесет кассир, а потом держаться как можно ближе к Гейтвуду, но в тени и без риска привлечь к себе внимание. Я должен был заехать в резиденцию Гейтвудов и там ждать развития событий.

Похитители потребовали, чтобы Гейтвуд приготовил деньги заблаговременно, так, чтобы они могли забрать их в любой момент, и этим не оставляли ему ни шанса на то, чтобы уведомить кого-либо или разработать план ответных действий. Мы сообщили Гейтвуду, что теперь ему можно вступить в контакт с прессой, посвятить в тайну журналистов и подготовить объявление о выплате тысячи долларов тому, кто поможет схватить похитителей. Все должно быть готово к печати в момент, как только девушка окажется в безопасном месте. Быстрое оповещение общественности о происшествии в этом случае ничем бы ей не грозило, но удваивало наши шансы на успех. Ну, а полиция во всех близлежащих участках была приведена в состояние боевой готовности еще раньше, до того, как разговор Гейтвуда с дочерью убедил нас, что похитители держат Одри в Сан-Франциско.

В течение вечера в резиденции Гейтвудов не произошло ничего особенного. Харви Гейтвуд возвратился домой рано. Пообедав, он шагал по библиотеке из угла в угол, время от времени весьма непосредственно высказывая свое мнение о том, что мы за детективы, если вместо того, чтобы действовать, лишь протираем штаны на задницах. О'Гар, Люск и Тод крутились на улице, наблюдая за домом и соседними зданиями.

В полночь Гейтвуд отправился в свою спальню. Я отказался воспользоваться комнатой для гостей и расположился на библиотечной козетке, придвинув ее к телефону, соединенному с аппаратом в спальне Гейтвуда.

В половине третьего прозвучал телефонный звонок. Я поднял трубку и подключился к разговору.

– Гейтвуд? – спросил резкий мужской голос.

– Да-а.

– Деньги готовы?

– Да-а.

Гейтвуд говорил хрипло, сдавленным голосом. Я понимал, что все в нем кипит.

– Ладно, – продолжал энергичный голос. – Заверни деньги в бумагу и выйди с ними из дома. Пойдешь по Клей-стрит, по своей стороне улицы – не иди быстро, но и не медли. Если окажется, что все в порядке и ты не тянешь за собой хвоста, кто-нибудь подойдет к тебе, прежде чем ты доберешься до набережной. Он поднесет к лицу платок и сразу же уронит его на землю. Когда ты это увидишь, положи деньги на тротуар и прямиком возвращайся домой. Если деньги не будут мечеными, а ты не попытаешься выкинуть какую-нибудь штуку, твоя дочь заявится домой через час или два. Ну, а если ты задумал какой-нибудь номер, то хорошо вспомни, что мы тебе писали! Понятно?

Гейтвуд пробормотал что-то, что можно было истолковать как согласие, после чего прозвучал щелчок опущенной на рычаг трубки и наступила тишина. Я не стал тратить драгоценное время на попытку установить, откуда звонили – было ясно, что из автомата, – и успел только крикнуть Гейтвуду с лестницы:

– Делайте все точно так, как вам велели? И без глупостей!