Сотрудник уголовного розыска

Меня родило море,Меня оно сделало сильным.Меня трепало море,Меня оно сделало честным.Меня баюкало море,Меня оно сделало смелым!

Никто из ребят не был моряком, но им нравилась эта песня. И не только потому, что ее сочинил Женька. Их привлекал боевой темп ее, настрой, ритм. Песню пропели трижды и остановились. Надо было расходиться. Нинуся как-то торопливо подошла к Чудному, стоявшему несколько в стороне. Женька, заметив это, круто повернулся и скрылся за углом. Одна Нинуся могла вернуть его…

Строители, строители, зачем возводить дома многоэтажные? Влюбленные вас не понимают. Мелкие камешки не долетали до четвертого этажа, а большим можно было выбить стекло. Тогда Андрей крикнул:

— Русалка!

Катя, студентка пединститута, не разрешала Андрею называть себя иначе. Она любила свое детское прозвище. Так ее называла мать за неистовую любовь к воде.

Андрей крикнул только пять раз. Больше он бы и не смог, если бы даже и захотел. В рот, в нос, в уши хлынула холоднющая вода — целое море. На балконе в ярко-красном халате стояла русалкина мама. В одной руке она держала пустое ведро. Андрей мгновенно снял разбухшую, как картофельная лепешка, кепку и поклонился в знак признательности. Рядом с мамой улыбалась Русалка.

— Бешеный, — сказала она, а у самой даже глаза смеялись.

Андрей бросил цветок Русалке. Цветок был давно приготовлен и даже прикреплен камешек к корешку…

Тихомиров с Русалкой, взявшись за руки, побрели к реке. На знакомом, отшлифованном водой валуне блестели капельки росы. Русалка спустилась к воде и стала плескать ее ладошками, любуясь радужными брызгами.

— Иди сюда, — позвал Андрей.

Девушка, откинув свои прямые каштановые волосы со лба, поднялась от воды и подошла к Тихомирову.

Когда он смотрел в ее синие глаза, ему было очень хорошо.

С улиц уже уходили дворники, торопились на базар женщины с кошелками. Прощаясь, Русалка сказала:

— И когда ты бросишь свой штаб? В кино даже не можем вместе сходить. Да и вообще не в свое дело ты, Андрей, ввязался. Ты адвокат, а не милиционер. Зачем тебе лезть в эту кашу?

В логове

Хамза Бергизов жил на квартире у часового мастера Леонида Красавчикова. С ним он познакомился в тюрьме, когда отбывал наказание за карманную кражу. Красавчик в то время сидел за ограбление магазина. В тюрьме Красавчика побаивались, зная его жестокость и силу.

Однажды два вертлявых, чем-то похожих друг на друга парня заставили Хамзу играть с ними в вырванные из газеты карты. Сначала играли на хлеб, и казалось, Хамзе везло. Но недолго. Через час он уже проиграл свой недельный паек и одежду.

— Снимай, пацан, тряпки, — кривя в недоброй усмешке рот, потребовал один из вертлявых.

Хамза под общий смех начал стягивать куртку.

— А ну, сдохните! — раздался вдруг сердитый голос. Мускулистый лысый Красавчик остановился около вертлявых и, обращаясь к ним, проговорил: — Заденете еще раз татарчонка — головы откручу.

— Да чего ты, Красавчик? Мы же так, пошутили… Зачем нам его барахло, — виновато заговорили парни, торопливо ретируясь.

Жалость ли сильного к слабому или еще какое-то чувство побуждало Красавчика, но он выделял Хамзу из остальных, явно ему покровительствовал. И Хамзу больше никто не смел тронуть.

Бергизов старался поближе держаться к своему шефу. Часто Хамза делился своими мыслями с Красавчиком. Тот его слушал, пусть даже снисходительно, но все равно это льстило Бергизову. Судьба у Хамзы была сложная. Родителей он не помнил. Воспитывался в детдоме. Из детдома Бергизов не раз убегал. Бродяжничал, научился лазить по карманам. Его несколько раз задерживали, предупреждали. К уголовной ответственности привлекли впервые.

Хамза, как ему казалось, многое узнал в тюрьме, и больше всего — от Красавчика. Опытный вор, часто поглаживая очень рано облысевшую голову и по привычке хмуря черные брови, поучал его:

— Времена сейчас пошли не те: воровать надо умело. И обязательно работать на производстве. Иначе всегда будешь на подозрении милиции. Заметут. Вот я. Я часовой мастер и не стыжусь своей профессии.

Красавчик рассказывал о карманниках такие истории, от которых у Хамзы дух захватывало. Он знал воров Долговязого и Зуба. По его словам, они могли в любую минуту, на глазах у толпы, только прикурив у прохожего, лишить его кошелька, где бы он ни был спрятан.

Хамзе очень хотелось быть похожим на этих ловких, удачливых воров.

Красавчик перед самым своим освобождением пригласил Хамзу после «кутузки» приехать к нему. В городе у Леонида была отдельная двухкомнатная секция, в которой жила его престарелая мать.

Спустя год Хамза использовал приглашение. К этому времени Красавчик жил один. Мать оставила ему квартиру, уехав подальше от сына, в Новосибирск к дочери.

Красавчик довольно легко прописал Хамзу и устроил в сапожную мастерскую: Бергизову пригодилась полученная в колонии специальность сапожного мастера.