Социалистический реализм

– Слушай, это да! – подтвердил Каха. – В данном случае, можно остаться в СССР или уехать в другую страну. С другими странами всё зависит от Ваших личных возможностей. Только не забудьте, что все деньги, бывшие в грузинских банках и на их карточках, пропали. То же самое с российскими и украинскими банками. Рассчитывать можно только на средства в западных банках и то, что с собой. Включая вещи. Если 'там' у Вас что-то есть, устроитесь комфортней, чем в Союзе. Здесь пока ни Интернета, ни мобильников, ни кондиционеров. Если окажетесь на Западе нищими – сами понимаете…

– А здесь? – спросила 'артистка'.

– Теперь здесь. Работа гарантировано найдется всем. Любой из нас по меркам сорок первого года – серьезный квалифицированный специалист.

– Аба хо! – опять выкрикнул парень в рубахе. – Это я квалифицированный специалист? Всю жизнь турецкое говно на базар таскаю!

Каха перевел на него глаза и ответил:

– Компьютер перезагрузить можешь?

– Запросто, – усмехнулся тот. – Даже письмо в 'Ворде' накатаю. Вообще, продвинутый пользователь.

– А наших дедов надо учить нажимать кнопку 'Резет'. Так что не только продвинутый пользователь, даже пресловутая Моника Левински за спеца сойдет.

– Что, б*яди пропали? – поинтересовался 'кожаный'.

– Без понятия. Оральная техника госпожи секретутки никого не интересует. А вот умение нажать на ту самую кнопку в случае зависания – очень даже. Стране нужны все, кто умеет и, главное, хочет работать. В первую очередь – сисадмины, специалисты по оргтехнике, механики, электронщики. Можно работать на государство, организовывать артели или стать кустарём. В СССР многоукладная экономика, а безработных нет.

– А мне что делать? – спросила 'собачница', поправляя очки с необычно толстыми стеклами. – Шестидесятилетняя полуслепая старуха, училка-гуманитарий – кому я нужна? Мои знания, умения, навыки в Советском Союзе сорок первого года неприменимы, а привычки вредны.

– Вы считаете, что учителя литературы или географии стране не нужны? Разве есть профессия древнее и уважаемее, чем учитель?

– Древнее есть, – опять пошутил 'рубаха', – даже две!

– Мэорэ – журналисты? – уточнил Кахабар. – Обе трудно назвать уважаемыми. И кто-то же учил первых журналистов письму, – он опять обернулся к 'собачнице'. – Кроме того, вы пенсионер! Можно жить на пенсию.

– И с какой стати СССР будет платить мне пенсию? – не сдавалась женщина. – В этой стране я не проработала и дня.

– В проекте постановления партии и правительства этот пункт выделен отдельно. Вы будете приравнены к своим фактическим ровесникам из СССР. Отношения государства с гражданами 'баш на баш' характерны для другого общественного строя.

– Но где я буду жить? – пессимизм женщины был вполне объясним. – Моей квартиры в Тбилиси нет, даже до постройки дома, в котором я жила, ещё более двадцати лет. Я знаю довоенный адрес моей семьи. Но кто и на каком основании меня там пропишет? И в тесной комнате огромной коммуналки я буду только мешать.

– Это очень серьезный вопрос. На первое время всех нас расселят по общежитиям. Я пока вселился в солдатскую казарму. Потом будут предоставлять квартиры. Поскольку война отменяется, не придется много лет отстраивать сожженные города. Есть надежда, что всё это произойдет гораздо быстрее, чем в тот раз, – лейтенант задумался над последней формулировкой, потом махнул рукой, понятно и ладно. – А на Западе у Вас что-нибудь есть?

Собеседница только вздохнула.

– Гмэртма дагапарос! – она перекрестила Кахабара. – На тебе Крест написан.

– Никто не говорит, – продолжил Вашакидзе, – что проблем нет. Есть. И больше, чем хотелось бы. Но здесь их решать будем всей страной. А 'там' каждому придется заниматься этим в одиночку.

– А что с нашим товаром будет? – поинтересовался 'рубаха'.

– Те, кто везет полезный товар, например, машины или одежду, продадут его государству по нормальной цене. Боюсь, что 'Гербалайфы', разрыхлители жира и прочую подобную шебутень можно выкинуть сразу. В СССР ее втюхивать некому.

– Это почему? – ожила толстая 'ненько'. – Тысячи людей пользуются предлагаемыми мной биодобавками! Это гарантированное похудание! Я сама уже семь лет…

– Сколько же ты тогда весила? – поинтересовался 'кожаный', скептически оглядывая необъятные телеса.

– Я…Мы… Да вы… – тетка задохнулась от возмущения.

– Попробуйте сдать образцы ваших добавок на исследование в советские лаборатории, – предложил пограничник, – вдруг, и в самом деле, от них есть польза. А нет, так хоть правду узнаете. Это не 'международные независимые эксперты', которые за двести баксов и стрихнин, как биодобавку, в фотошопе сертифицируют.

– Ладно, – вмешался 'кожаный', – кончай нас агитировать за Советскую Власть, – он усмехнулся. – А ведь и вправду, за Советскую Власть! Не суть. Значит, говоришь, есть несколько дней, чтобы разобраться и решить, что делать дальше?

– Есть.

– Нормалек. Успеем обсудить всё, и продумать. Вопрос серьезный, с наскока не возьмешь, – мужик вдруг широко улыбнулся и закончил. – Выкрутимся! Где наша не пропадала!