Социалистический реализм

Фельдфебель внимательно осматривал дорогу, которую предстояло пересечь. Вроде, всё тихо, но что-то удерживало Курта на месте. Айсфогель доверял своему чутью. Вот и сейчас время не потеряно зря. Сквозь шум дождя прорвалось лошадиное ржание и поскрипывание колес. Телега? Пропустить? Ассоциации сработали мгновенно. Телега. Крестьяне. Еда. Подлесок редкий. Спрятаться и пропустить еще можно, а подобраться и незаметно напасть – нереально. А упускать возможную еду… Фельдфебель сглотнул набежавшую слюну… Ну уж нет, попробуем еще раз сыграть на русской форме. Не будут чекисты разъезжать на телегах по лесным дорогам между хуторами. Главное – не шуметь…

Турция, г. Трабзон.

Лиза Евсеева, гражданка РФ

Сегодня не мой день. Совершенно точно.

Утром Дашунька рассадила коленку. Не то, чтобы сильно, но кровь никак не хотела останавливаться. Пришлось тащиться в медпункт, где вдруг выяснилось, что медицинская страховка, за которую заплачены немаленькие деньги, не действует. Хорошо хоть неприятность всплыла после того, как обработали рану. Доказать свою правоту удалось явочным порядком: Я предложила врачу подать в суд и, громко хлопнув дверью, гордо удалилась. Вслед не побежали, и полицию не вызвали. Не тот повод…

Медицинский скандал наложился на и так не самое лучшее настроение, и я решила, что мое пребывание в гостеприимной Турции несколько затянулось. В конце концов, я не обязана высиживать в отеле все оплаченные дни. К тому же напрягали эти непонятки с заменами стран. Поменять билеты… Счаз! Сайт 'Аэрофлота' радовал трехзначным номером ошибки. Гид группы, как растворился с вечера в дверном проеме отеля, так и не материализовался. Пришлось собственными ножками идти в город, в представительство фирмы. Зря по жаре ноги била! Офис встретил большим 'амбарным' замком на дверях и от руки (!) написанным на скверном английском объявлением. С полчаса я продиралась через частокол грамматических ошибок чужого языка. Продралась. Для того, чтобы понять, что в связи с исчезновением компании, все рейсы отменяются, билеты не действительны, денег никто возвращать не будет, и претензии предъявлять можно только Господу Богу. Точнее, Аллаху, учитывая вероисповедование турок.

Рассчитывать на милость Аллаха никто не собирался. А потому, раздасадованно плюнув на дверь фирмачей-предателей, мы с Дашунькой прямым ходом отправились в российское консульство. И тоже совершенно напрасно. Замка на двери, правда, не оказалось. Но назвать заведение работающим язык не поворачивался категорически. После долгого хождения по коридорам, удалось отловить лишь какого-то субтильного вида клерка. 'Добыча' ни на минуту не переставая жевать жвачку и снисходительно-оценивающе поглядывая на мою грудь, соизволила сообщить, что поскольку России больше нет, то бывшая российская гражданка есть никто, звать ее никак, а защищать от щедрот замечательной страны Турции никто не обязан. И не будет. Поэтому, если Елизавета Андреевна не хочет оказаться в местном доме удовольствий, то ей стоит покинуть страну, как можно быстрее. И единственный шанс это сделать и не попасть всё в тот же самый дом – за пять тысяч евро отправиться 'дипломатической почтой' в Болгарию.

– Впрочем, если у Вас нет денег, – добавил наглючий клерк, оценивающим взглядом окидывая мою фигуру, – то можно и совершенно бесплатно. Мы отплываем через четыре часа. Почему бы тебе не скрасить мне путешествие? – еще и на 'ты' перешел!

Состояние, в котором я вылетела из консульства, можно было назвать истерикой. Но точнее – бешенством. Небольшое облегчение принес оставленный на щеке субтильного отпечаток правой ладони. Как жаль, что от пощечины не бывает сотрясения мозга, Впрочем, так легко недомерок не отделался: возмущенная Дашунька, успела 'под шумок' уронить на обидчика мамы здоровенную 'пальму' в кадке. Надеюсь, ребенок не понял, за что конкретно мстит!

На этом неприятности не кончились. На рецепшене предложили освободить номер. Под тем же самым предлогом: якобы туроператор не оплатил проживание, а поскольку его больше не существует… Если бы это произошло утром, у них могло получиться. Даже наверняка. Но сейчас я закусила удила. Что именно вытворяла в течение сорока пяти минут в кабинете управляющего, наверное, не смогу вспомнить никогда. А если вспомню, то никогда и никому не расскажу. Разве что Егору. Нет, вряд ли… Потому что когда я вышла, сжимая в руке свидетельство полной и безоговорочной капитуляции турецкой стороны, ожидающая в холле Дашунька с неподдельным интересом спросила:

– Мам, он жив?

– Да! – кратко ответила я.

– Жаль… – разочарованно протянула дочка. Умница, вся в маму…

Мне было не жаль. Зрелище хозяина помещения, вылезающего из-под стола и заверяющего уважаемую мисс, что в течение оставшихся трех дней ее пребывания в отеле никто не посмеет испортить ей отдых, грело душу. Хотя настроение подняло незначительно.