Читаем Социологический ежегодник 2010 полностью

Внимание, уделяемое «инсценировке» и «отображению в медиа», тесно связано с фокусировкой социальной теории на «новых глобальных рисках», т.е. ожидаемых

рисках, которые не предзаданы извне (природой, богами), не являются вычисляемыми неизвестными (допустимыми в современной науке, технологиях, экономике и т.п.), но представляют собой рукотворные, некалькулируемые феномены, от которых невозможно застраховаться. Подобные новые «риски» часто остаются незамеченными, и будут ли они осознаны, зависит от того, какое определение они получат в структуре «знания» и в каком ракурсе их станут обсуждать в качестве его составляющей. Наши экологические перспективы во многом находятся в зависимости от глобальных новостных медиа, Интернета, кино, распространения книжной продукции, публичных выставок и т.п. В таком случае вопрос состоит в следующем: будучи инсценированными и отображенными в медиа, при каких условиях глобальные риски могут стать «космополитическими событиями»
, взрывная волна от которых охватит весь мир? Каков будет результат, когда за глобальными кризисами вроде климатических изменений станет следить аудитория, выходящая за пределы национальных государств? И является ли концепция воображаемых космополитических сообществ – в новом, расширенном варианте – подходящим инструментом для изучения социальных и политических последствий изменений климата?

«Мировое кино» является многообещающей исследовательской областью, исследование которой призвано помочь найти ответы на эти вопросы. Под «мировым кино» я имею в виду не какой-то конкретный фильм или какое-то из средств массовой коммуникации, я имею в виду весь спектр форм публичной инсценировки – таких, как репортаж в СМИ, популярное искусство и т.п. «Мировое кино» рождается лишь в глазах его зрителей, в рассуждениях комментаторов – как на национальном уровне, так и на уровне мирового общественного мнения. Говоря точнее, это пример такого типа рефлексии, при которой Другой включен в точку зрения субъекта. Недавний и пока недостаточно изученный феномен подобного рода – это фильм «Аватар», в котором рассматривается тема экологического империализма. Этот фильм представляет собой культурный продукт, который, среди прочего, неожиданно вызвал серию парадоксальных интерпретаций в разных обществах по всему миру. В первую очередь «Аватар» породил прямо противоположные мнения по разные стороны Тихого океана. Китай восхищался героическим, неиспорченным туземным племенем в изображении Джеймса Камерона. В глазах китайских зрителей «Аватар» стал «великой моделью». Заместитель руководителя департамента по кинематографической политике и цензуре призвал китайских режиссеров брать пример с Камерона и изображать «дарованные небесами права человека». Напротив, американские правые камня на камне от «Аватара» не оставили за его, с их точки зрения, антиамериканский характер (см. статьи Джона Нолта, главного редактора блога Big Hollywood

, и Джона Подгорца, сотрудника журнала Weekly Standard
). Республиканцы заклеймили Камерона как «врага государства», поскольку многие примеры зла в его фильме были навеяны американскими образцами. Общественная интерпретация и реконфигурация «Аватара» относительно таких вопросов, как эксплуатация природных ресурсов, экологическое неравенство, властные отношения в обществе, свидетельствуют о реальной ориентации на космополитическую перспективу. Китайские зрители не просто с сочувствием отнеслись к показанным в фильме далеким сообществам, фильм не просто дал им почву для размышлений о жестокой международной конкуренции – они также использовали его как мерило для оценки собственных китайских реалий. Демонстрация «мирового кино» и вызванные им реакции приглушили жесткие оппозиции «мы – они», «природа – общество», «глобальное – локальное», «настоящее – будущее». Но, конечно же, понятие «мировое кино» подлежит расширению, причем не только за счет включения в него опыта будущих фильмов, но и за счет большего разнообразия художественных инсценировок, в которых общественные дискуссии по поводу климатических изменений станут воображаемым сценарием, призывающим реципиентов (слушателей, читателей, посетителей картинной галереи) узнать больше об угрожающих человечеству экологических проблемах и поразмышлять о возможных способах реагирования на них.

2. Кейс-стади № 2. Переосмысливая неравенство и власть:

Саммиты по проблемам климата

Перейти на страницу:

Похожие книги

Неучтенный
Неучтенный

Молодой парень из небольшого уральского городка никак не ожидал, что его поездка на всероссийскую олимпиаду, начавшаяся от калитки родного дома, закончится через полвека в темной системе, не видящей света солнца миллионы лет, – на обломках разбитой и покинутой научной станции. Не представлял он, что его единственными спутниками на долгое время станут искусственный интеллект и два странных и непонятных артефакта, поселившихся у него в голове. Не знал он и того, что именно здесь он найдет свою любовь и дальнейшую судьбу, а также тот уникальный шанс, что позволит начать ему свой путь в новом, неизвестном и загадочном мире. Но главное, ему не известно то, что он может стать тем неучтенным фактором, который может изменить все. И он должен быть к этому готов, ведь это только начало. Начало его нового и долгого пути.

Константин Николаевич Муравьев , Константин Николаевич Муравьёв

Фантастика / Прочее / Фанфик / Боевая фантастика / Киберпанк
Смерть сердца
Смерть сердца

«Смерть сердца» – история юной любви и предательства невинности – самая известная книга Элизабет Боуэн. Осиротевшая шестнадцатилетняя Порция, приехав в Лондон, оказывается в странном мире невысказанных слов, ускользающих взглядов, в атмосфере одновременно утонченно-элегантной и смертельно душной. Воплощение невинности, Порция невольно становится той силой, которой суждено процарапать лакированную поверхность идеальной светской жизни, показать, что под сияющим фасадом скрываются обычные люди, тоскующие и слабые. Элизабет Боуэн, классик британской литературы, участница знаменитого литературного кружка «Блумсбери», ближайшая подруга Вирджинии Вулф, стала связующим звеном между модернизмом начала века и психологической изощренностью второй его половины. В ее книгах острое чувство юмора соединяется с погружением в глубины человеческих мотивов и желаний. Роман «Смерть сердца» входит в список 100 самых важных британских романов в истории английской литературы.

Элизабет Боуэн

Классическая проза ХX века / Прочее / Зарубежная классика