Сотворение зла для экспертов

Он молчал, и я взглянула на него. Он выглядел растерянно.

Мой гнев растаял, сменился болью. Ах. Вот и она. Правда.

Он принимал приглашения в прошлом, и для него мое приглашение было обычным делом. И это было бы неплохо… но это не было обычным для меня. Когда я угостила его клубникой, я открывала сердце и душу.

И только теперь я поняла, как сильно хотела, чтобы его принятие означало нечто особенное.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЕРВАЯ

Я встала с кровати.

— Я оставлю тебя отдохнуть.

— Ваянин?

Я поспешила к двери, решив покинуть комнату, чтобы утешить пострадавшее сердце в одиночестве и понять, почему мне было так больно, потому что в моих чувствах не было смысла.

Матрац скрипнул, Заилас слез с него, а потом его ладонь поймала мою руку. Он развернул меня к себе. Стиральная машинка за стеной гремела, пока он разглядывал мое лицо.

— Что такое?

— Я в порядке.

— Ты врешь, — прорычал он, тут же разозлившись.

Я отпрянула от него.

— Я хочу выйти из комнаты.

Он сжал рукав моего свитера и подтянул меня к себе.

— Скажи, что такое.

— Я не хочу говорить об этом.

— Я только что говорил с тобой о том, что никому не рассказывал.

— Э-это не значит, что я должна теперь все тебе рассказывать.

Он гневно оскалился. Я попятилась, рукав свитера натянулся между нами. Он притянул меня обратно. Я вырывалась, и звук рвущегося шва потряс меня.

Паника обожгла мои вены.

— Отпусти меня!

Он отпустил мой рукав так внезапно, что я отшатнулась. Его темные глаза пылали, как лед, он вдохнул носом.

— Страх, — рявкнул он. — Снова страх. Почему ты боишься?

Я отпрянула на еще один шаг.

— Я тебя не ранил. Ни разу, — его хвост дернулся, шипы задевали кровать, рвали ткань. — Как мне заставить тебя не бояться меня? Что я делаю не так?

Я вздрогнула, затаив дыхание. Моя спина врезалась в спину.

— Это я боюсь! — раздражение добавило рычание в его слова. — Тебя так легко сломать. Я всегда боюсь, что ты пострадаешь. Я присматриваю за тобой, защищаю тебя, но ты все равно получаешь раны! Я стараюсь, но этого мало! Почему я так боюсь из-за пайилас, которая думает, что я наврежу ей?

Прижавшись спиной к стене, я смотрела на него, не дыша. Эмоции кипели во мне, запутались так, что я не могла их разобрать. Я знала только, что сердце колотилось, голова кружилась, а он говорил, что боялся, что я пострадаю.

Он отошел от меня и повернулся к центру комнаты, скаля зубы.

— Ты не боялась, когда у тебя был инфернус. Я был твоим орудием. Теперь это не так, и я опасен.

Я оттолкнулась от стены.

— Нет! Это не так!

Он прищурился.

— Я боюсь теперь, потому что… потому что… ты такой сильный, и ты можешь придавить меня, а я не смогу отбиться магией, как payashē.

— Я бы тебе не навредил. Почему ты не понимаешь этого?

Я резко вдохнула.

— Когда ты… был с payashē, ты боялся ее?

Он стиснул зубы.

— Да.

— Ты такой для меня, Заилас, — прошептала я. — Я не могу не бояться хоть немного.

— Но те payashē не хотели меня защитить. Им было все равно.

Я застыла. Даже сердце замерло.

— А тебе не все равно… насчет меня?

— Я буду тебя защищать, а не вредить тебе, — он быстро моргал, словно было сложно подобрать нужные слова на чужом языке, который ему пришлось так быстро учить. — Я хочу, чтобы ты всегда была в безопасности.

Прошел миг, всего миг, и его тихое заявление проникло в мои уши. И мое тело стало двигаться.

Я не переживала, не сомневалась, не «думала, думала, думала», как описал это Заилас. Я пересекла расстояние между нами спешными шагами, протягивая руки. Мои ладони нашли его лицо, пальцы зацепились за его шею. Я приподнялась на носочки.

И прижалась ртом к его рту.

Он застыл.

Я опустилась на пятки, выдохнула с шумом, щеки пылали. Но я оставила ладони и взгляд на нем.

— Так один человек говорит другому, что ему не все равно. И что они… хотели бы… насладиться друг другом, — слабо закончила я.

Он смотрел на меня, и мой пульс участился от того, как пристально и почти с вызовом он сосредоточил на мне взгляд. Его ладони легли на мою шею, теплые, большие пальцы оказались у моих щек. Он склонился, его лицо стало ближе. Кончики наших носов соприкоснулись.

Он прижался ртом к моим губам.

Мой желудок вылетел из меня. Заилас выждал миг, проверяя, запаникую ли я, оттолкну ли его. Но я сжала его запястья и привстала на носочки, целуя его сильнее — и он ответил на это.

Его рот плотно прижимался к моему, и я приоткрыла губы. Он поймал зубами мою нижнюю губу — нежно прикусил — а потом подвинул губы на моих.

От проникновения его горячего языка мои колени ослабели. Он целовал. Пробовал. Мое сердце колотилось, раскаленный жар растекался внутри. Я не понимала, что он двигал меня, пока не прижалась к стене. Я охнула, и он отпрянул, и без него мои губы стали сразу холодными.

Я подняла руки и поймала его голову, вернула его губы на свои.

Его дыхание от удивления вылетело из носа, а потом он прижал меня к стене. Его ладони были в моих волосах, удерживали мою голову. Губы и язык, короткие прикосновения его клыков сводили меня с ума.

Когда мы целовались в прошлый раз, он был осторожным, нежным. Познавал новое.

В этот раз он был голодным и настойчивым.