Соучастница

- А какой смысл будить еще одного человека, да и заставлять нервничать. С Васей, я думаю, она уже свое все прошла. Сами разберемся, нам-то с вами он приятель - это проще, да и надежнее в данном случае: у нас ни амбиций, ни претензий. Разберемся.

Ирине стало чуть стыдно за свои дурацкие неуместные вопросы и предложения. "Он разумнее, чем я, адекватнее. Но с другой стороны, не ему же хотели по морде въехать. Ладно, действительно, сейчас разберемся". Они подошли к Ирининой квартире. Вася лежал, делал какие-то судорожные движения руками, будто от кого-то отмахивался, пытаясь слегка приподняться. Психиатр перевернул его на спину. Глаза полуприкрыты, губы шевелятся, будто он облизывается. Ирина шепотом спросила.

- Может быть, ему воды попробовать дать?

Психиатр кивнул. Ирина тихонько прошла мимо Васи на кухню, налила воды. Психиатр начал его осторожно поить. Вася вдруг опять обрел силы начал размахивать руками, неразборчиво, но возбужденно бормотать, воду он разлил.

- Придется вызывать "Скорую", чем-то он явно отравился. Это не тот случай, что проспится к утру, опохмелится и опять готов жизнь волочь, кажется, надорвался.

Ирина послушно пошла к телефону. За окном уже начинало светать. Под Васю подложили Иринин плед, накрыли его сверху меховой курткой - видно было, что его знобит. Пока ехала "Скорая", они сидели на крохотной Ирининой кухне, курили. Говорить было не о чем. Сказывалась недоспанная ночь, стресс. Ирина подавляла судорожную зевоту: "Что же я бесчувственная такая хочу только рухнуть в постель и спать? Ничего не чувствую", констатировала как-то тупо Ирина. Психиатр смотрел куда-то в пространстве, иногда потирал висок. Ирина сделала над собой усилие и спросила.

- Голова болит? Дать анальгина?

- Нет, не поможет. Вот если "звездочка" есть...

Ирина, не сходя с места, сунула руку в ящик стола, где была аптечка и нащупала там коробочку круглую.

- Вот.

- Спасибо.

Разнесся сильный резкий запах - психиатр смазал краешки ноздрей, виски и протянул баночку Ирине. Тут раздался звонок - приехала "Скорая". Усталый коренастый немолодой врач осмотрел Васю, выслушал сбивчивый рассказ Ирины и попросил телефон. Ирина дала аппарат. Он связался с больницей, послал санитара за носилками. Ирина вдруг обрела способность и чувствовать, и соображать. Навернулись слезы - Васю стало безумно жаль, она кинулась к сумочке.

- Доктор, возьмите, пожалуйста, пусть его там получше... - она не справилась со слезами. Врач спокойно принял у нее из рук сотню.

- Выпейте валерьянки сами-то, вам успокоиться нужно. А с ним уж - как Бог даст, я - то пригляжу, конечно.

Васю увезли в психосаматику, сказали, чтоб о больном справлялись с утра. После того, как носилки с Васей погрузили в машину, и захлопнулась дверца, психиатр спросил.

- Я вам ничем не буду полезен? Тогда я пойду, завтра соотнесемся, посоветуемся, как дальше поступать.

Слегка поклонившись, он вышел. Ирина накапала себе пустырника, разделась и легла в постель. На улице уже было светло. Хотелось спать, но было холодно, знобило. Ирина поднялась и накинула поверх одеяла меховую куртку, которой был укрыт бедный Вася. Катились слезы, ноги были ледяные, Продрожав какое-то время, Ирина все же согрелась и задремала. Проснулась она через часа два совершенно разбитая - весь вчерашний день - с проводами отца, ужином, смертью "вдовы" и ночным кошмаром с Васей не мог уложиться в голове, она не понимала свою роль во всем происходящем, знала только одно: обстоятельства закручивают ее все больше и больше в порочнейший круг, где более всех порочна она, Ирина. С трудом поднявшись, с неудовольствием взглянув на себя в зеркало, Ирина набрала номер Костиного телефона. Никто не снял трубку. "Еще рано. Пробки на дорогах... А вообще, мне самой уже, кажется, пора обратиться к психиатру за помощью - профессиональной. Так, пока справимся о Васе. Ирина позвонила в справочную больницы. Долго было занято.

- Але отозвался, наконец, сварливый голос.

- Василий Петрович Малышев - начала Ирина.

- У нас пересменок, - сразу отшила ее справочная, потом было все занято и занято.

Обычно в таких случаях Ирина вспоминала, мудрую Галю, но после ее категорических высказываний о Тане как-то вдруг боязно стало ей звонить со своими предельно дурацкими проблемами. Ирина ходила кругами вокруг коробки с Сашиными рукописями: хорошо бы до встречи с Шурой хоть что-то прочитать, но руки опускались - ничего не хотелось делать. Ирина опять легла в еще не застеленную постель, телефон подтащила поближе. Позвонила матери:

- Привет, ну как вчера досидели?

- Да как тебе сказать... Без выяснения отношений, без претензий. Майя очень любезная... Катюша, правда, пару раз выступила невпопад. Что-то вдруг расфилософствовалась об одиночестве, что-то вдруг ей и меня стало жалко и тебя... Но отец твой как-то сгладил. В общем, все позади.

Ирине вдруг на секундочку захотелось узнать на что намекал отец, будто бы имея в виду какие-то конкретные материны отношения, но потом она остановила себя - неуместно, а главное - абсолютно лишняя информация.