Соучастница

Вот день и спланирован - работа, Костя, работа, вечером в гости. Сейчас главное, Костя. К счастью, он обеспечен. Отец, Павел Юрьич Юрьев гражданин Новой Зеландии, не забывает своего московского сына - ежемесячно ему идут деньги, кроме того, была небольшая сумма, оставленная ему дедом по отцу - эти деньги хранились у Ирины, что называется "в чулке" именно их она при последней встрече передала Косте. Скорее всего, пошли на их съемки или театр, - догадалась Ирина. Судьба Кости меняется, Ирина это чувствует остро; предстоит разлука. Из дома она вышла, одетая максимально продуманно. Ей очень понравилась та дама в электричке, Ирина вспомнила, как одна молодая журналистка назвала подобный подбор деталей "растяжением тона", у Ирины так же нашлись голубые джинсы и чуть более глубокого тона рубашка, кстати, Костина, но мужские рубашки Ирина любила. Крася ногти на ногах, она воображала себя той крупной и кудрявой дамой и даже как бы чувствовала на руке прикосновение мягкого собачьего уха. К сожалению, у нее никогда не было ни собак, ни котов - частые переезды с квартиры на квартиру, да и в родительском доме это как-то не было заведено... "Ну и к лучшему. У меня же нет чувства ответственности. Тем более - повышенной ответственности, которая требуется для беззащитных тварей". Ирина некоторое время поиграла в эту даму, даже дала ей претенциозное имя Эвелина, отработала особые интонации, придумала для неё "фирменные" характерные словечки, например "дарля" - такое сокращённое от "дарлинг", причём говорится всегда это капризно, в нос и всегда это обращение к мужу. Наигравшись в "Эвелину", Ирина отправилась по делам. В институте она быстро уладила всё, выяснила, когда возвращается её аспирант (он уезжал на месяц на родину) и возобновятся их занятия. Как и многие её однокурсники, Ирина нашла нишу в преподавании "русского как иностранного", сейчас у неё был милый человек курд, но гражданин Швеции, взрослый, знающий, что ему нужно, с Ириной у них был контакт. Именно от института Ирина и ездила на конференцию и теперь, конечно же, была обязана отчётом. К счастью, у неё ещё была свободная неделя - аспирант задержался - семейные обстоятельства. Он был женат (он Ирине рассказывал) на шведке и у него был сын. Ирина чувствовала, что эта свободная неделя ей очень пригодится. Но лаборантка предупредила, что её могут вызвать и раньше, предполагается переизбрание заведующего кафедрой Ирину настолько мало волновали все "кадровые перестановки", что она обычно, старалась ускользнуть от всяких подобных мероприятий. Но в этот раз, если не повезёт, придётся присутствовать. Но об этом сейчас думать не хотелось сейчас только о Косте. Ирина ехала в метро и читала "Ex libris", эту газету - еженедельное приложение к "Независимой" Ирина старалась не пропускать, иногда сама давала им материал. Обычно об оформлении книги, если выходили они с иллюстрациями знакомых художников. Там была реплика по поводу выпущенной издательством "НЛО" книги Чхартешвили о самоубийцах, той самой, которую читал Костя в день её приезда из Минска. Как же много всего уже наслучалось! "Да, не забыть попросить Костю обзавестись мобильником", сама себе напомнила Ирина. На "Кропоткинскую" она приехала чуть раньше Кости, устроилась с газетой возле колонны, но здесь, на этой станции ей никогда не читалось, отвлекала публика - кто - в "Изобразительных искусств", кто в "Личных коллекций", кто в Христа Спасителя, дети, провинциалы, иностранцы. Подошёл какой-то дядечка с тряпичной сумкой: "вы мне не дадите рублика два на хлебушек. Я провинциал, работы в Москве не нашёл, вот обратно придётся ехать". Ирина дала монетку и откликнулась: "Столица провинцию не жалует". Он отошел, медленно пошёл к выходу. Через минуту из подошедшего поезда выскочил Костя. Выглядел он намного лучше, всё почти зажило, что осталось на лице, было очень тщательно загримировано, он был оживлён, кажется, бодр. Поцеловав Ирину, он сказал.

- Классно выглядишь. Новый костюмчик?

Ирина засмеялась, поднесла руку поближе к Костиному лицу.

- Узнаёшь рубашечку?

Костя вгляделся.

- Моя. Древняя. Тебе идёт, Ириш. Ну, пойдём.

Они вышли к бульвару. Тот же дядечка клянчил "на хлебушек", заметив Ирину, вроде смутился, заспешил прочь. Костя уверенно вёл Ирину переулками, возле какого-то дома остановились, Костя взглянул на часы.

- Так, Ириш. Сейчас мы с тобой посидим, обо всём поговорим, пообедаем, полчетвёртого подъедет Рита...

Они спустились в подвал - Костя уже водил раньше Ирину сюда - Ирине нравились маленькие деревянные столики, негромкая музыка днем, "живая" вечером - иногда играли и джаз, который Ирина любила. Они быстро обсудили меню, заказали, выпили по глотку вина. Костя заговорил.

- Ириш, Рита нашла заказ. Ахметов спектакль можно сейчас продать, прокатить, я кое-что вложил в дело.

Ирина себя похвалила за проницательность.