Соверен

— Тем не менее эти домыслы очень многое объясняют. Например, причину, по которой выделены некоторые имена на родословном древе. Или двусмысленные выражения в «Titulus Regulus», которые до сих пор оставались для меня загадкой. А также замечание Малеверера относительно Сесиль Невиль.

— Но кто пытался вас убить? Ответ на этот вопрос по-прежнему покрыт мраком, и все ваши рассуждения ничуть его не проясняют.

— Пока нет. Но я хотя бы понял, почему заговорщики вознамерились убрать меня во что бы то ни стало. Они думают, что я успел прочесть все документы, они знают, что я связан с Кранмером. Возможно, они предполагают, что, вернувшись в Лондон, я незамедлительно сообщу архиепископу о содержимом шкатулки, а до поры храню молчание, ибо не доверяю Малевереру.

Я встал, разорвал листок с изображением родословного древа на мелкие кусочки и сжег на фитиле лампы.

— Это так уж необходимо? — удивился Барак.

— Необходимо, — кивнул я, бросив обгорелые клочки на пол и потоптавшись на них.

Внезапная мысль заставила меня задать Бараку неожиданный вопрос:

— Как бы вы поступили, будь вы заговорщиком, которому удалось избежать ареста? Предположим, вы скрываетесь где-нибудь вместе с ценными документами, похищенными из шкатулки.

Барак погрузился в задумчивость.

— Я бы выждал, пока король, его свита и охрана вернутся в Лондон, — наконец заявил он. — Потом я вышел бы из своего убежища и попытался вновь раскинуть сеть заговора на севере. Но на этот раз я остерегался бы осведомителей и не распускал бы язык перед непроверенными людьми.

— А почему сеть заговора, как вы выражаетесь, должна охватить только север? Юг тоже не должен оставаться в стороне. В Грейс-Инне, например, найдется немало недовольных нынешним королем.

— Вы правы, необходимо наладить связи по всей стране. А потом, выждав подходящий момент, перейти к решительным действиям. Растрезвонить по всему свету, что Генрих — внук бастарда, а королева Кэтрин — шлюха. Думаю, лучшее время для мятежа — весна. Зимой воевать слишком тяжело, особенно если у твоих людей недостаточно еды и теплой одежды.

— Думаю, именно так рассуждают заговорщики. Кстати, если королева Кэтрин действительно беременна, им это только на руку. Беременность послужит неопровержимым доказательством ее связи с Калпепером.

— А как насчет всех этих клятв и заверений, которые принесли королю местные дворяне? Если появятся доказательства того, что король не имеет законных прав на престол, эти клятвы утратят свою силу?

— Разумеется, утратят. Подобное известие изменило бы все.

— Пожалуй, в результате Малеверер лишился бы головы, которая украсила бы ворота Йорка?

— Если бы мятеж вспыхнул вновь, Малевереру бы не поздоровилось, — пробормотал я, опускаясь на кровать. — И, признаюсь, я понимаю, что северяне имеют все основания быть недовольными. Жизнь здесь отличается от жизни южных графств далеко не в лучшую сторону.

— Вот как? — нахмурился Барак. — А о том, что мятежники только и мечтают, как бы вернуть Папу, вы, видно, позабыли. К тому же они будут искать поддержки за границей и, конечно, первым делом обратятся за помощью к шотландцам. А там, где шотландцы, там и французы…

— Да, пролились бы реки крови, — вздохнул я.

Барак задумчиво почесал голову.

— А как вы думаете… — нерешительно начал он.

— О чем вы?

— Известна ли королю темная история, связанная с рождением его деда? Знает ли он, что не имеет законных прав на престол? Я уверен, что знает. Ведь стоило Малевереру упомянуть имя Блейбурна в разговоре с герцогом Суффолком, поднялся настоящий переполох. А уж если герцог осведомлен о том, что этот самый Блейбурн является истинным предком короля, королю это известно наверняка.

— Вы полагаете, он знает, что взошел на трон, не имея на то законных оснований, но тем не менее делает все для сохранения своей власти?

— Будь вы на его месте, вы что, поступили бы иначе?

— Мне трудно представить себя на его месте, — усмехнулся я. — Одно могу сказать с уверенностью: король даже не догадывается, что молодая жена ему изменяет. В противном случае он не стал бы ей потворствовать. Не такой у него нрав. И еще в одном я убежден — нам не стоит делиться своими соображениями с Малеверером. Узнай он только, что я проник в скрытый смысл «Titulus», моя догадливость будет стоить мне жизни.

— Да уж, тогда не только у заговорщиков возникло бы желание навсегда заткнуть вам рот.

— Так что пока нам стоит придерживаться правила «Молчание — золото». Надеюсь, король не задержится здесь слишком долго. Я жду не дождусь, когда мы окажемся на корабле, идущем в Лондон.

— А когда мы вернемся, вы расскажете обо всем Кранмеру?

— Посмотрим, — уклончиво ответил я.

— Тамазин придется возвращаться вместе с королевской свитой. А это путешествие, скорее всего, затянется на несколько недель. Девчонка не показывает виду, но после того, что случилось, она не знает ни одной минуты покоя.

В голосе Барака послышалась неподдельная забота, и я понял, как много для него значит Тамазин.

— Нельзя ли как-нибудь устроить, чтобы она вернулась с нами, на корабле?