Соверен

Стоило дождю прекратиться хоть на несколько часов, Джайлс не упускал возможности совершить прогулку по городу. Как-то после обеда мы сидели в его комнате у огня, и мой друг рассказывал, чем занимался утром. В последнее время старик чувствовал себя неплохо. Однообразная жизнь, которую мы вели, не только нагоняла скуку, но и благотворно сказывалась на здоровье.

— Сегодня я свел знакомство кое с кем из местных стряпчих, — сообщил Джайлс. — Они живут в квартале у самой реки. Там у них даже есть небольшая библиотека.

Это известие заинтересовало меня, ибо в последние дни я часто жалел об отсутствии книг, которые изрядно скрасили бы мой досуг.

— Собрание, спору нет, не слишком богатое. Но старых сборников судебных постановлений там предостаточно. От нечего делать я проглядел их. Библиотека находится в доме одного барристера, все прочие законники могут пользоваться ею за небольшую плату.

— Даже те, кто выступает в суде против этого барристера? — улыбнулся я.

— А как же иначе? Здесь, вдали от Лондона, люди относятся друг к другу более дружелюбно, даже если по долгу службы и являются противниками. И вот что странно: я никогда более не буду заниматься практикой, а протоколы судебных дел читал с огромным интересом. Удивительно все-таки, какие забавные случаи происходят порой в суде. Жаль, что я уже никогда…

Джайлс осекся, не договорив, и на лицо его набежала печальная тень.

— Гоните прочь тяжелые мысли, — мягко посоветовал я. — Хотя, наверное, это невозможно.

— Сейчас я думаю о том, что мне предстоит, без всякого содрогания, — произнес Джайлс, пристально глядя на меня. — Когда я понял, что болезнь моя неизлечима, отчаянию не было предела. Но за несколько месяцев, прошедших с тех пор, мне удалось примириться с неизбежным. Я уйду со спокойной душой, если сумею уладить последнее дело, которое осталось мне в этой жизни. Отыскать Мартина и примириться с ним. Мне будет легче умирать, сознавая, что я оставил наследство своему кровному родственнику, который будет вспоминать обо мне с благодарностью.

Ренн непроизвольно сжал пальцы в кулак, изумруд на перстне сверкнул в свете свечи.

— Мы непременно отыщем вашего племянника, — заверил я.

И тут же в памяти всплыли слова Малеверера о лондонских законниках, которые являлись ядром заговора.

— Благодарю вас, Мэтью, — кивнул Джайлс и отвел взор к окну. — Кажется, дождь прекратился. Идите наденьте мантию законника, и я провожу вас в библиотеку.

— Господи боже, когда мы наконец выберемся отсюда! — вздохнул я. — Хоть бы завтра погода переменилась!

— Скажите, а тот арестант, Бродерик, он ведь поплывет на корабле вместе с нами? — неожиданно спросил Джайлс.

— Да.

Я уже сообщил ему, что Малеверер освободил меня от обязанностей, связанных с Бродериком.

— Надеюсь, за эти дни он немного окреп.

— А когда мы окажемся в Лондоне, он попадет прямо в Тауэр.

— Именно так.

— Что ж, лучше не думать о том, что ему предстоит.

Мы вышли на улицу, и я с наслаждением вдохнул свежий воздух. Многие участники путешествия воспользовались погожим вечером, чтобы прогуляться. Я заметил, что к нам приближаются несколько клерков. Среди них был грубиян, некогда позволивший себе издевательские замечания в мой адрес. Я нахмурился и отвернул голову.

— Мастер Шардлейк!

Я поверить не мог, что кто-то из клерков осмелился окликнуть меня на улице. Чело мое разгладилось, когда я узнал сержанта Ликона, сменившего военный мундир на синий камзол и штаны. В этом наряде сержант, статный и белокурый, выглядел настоящим красавцем.

— Добрый вечер, сержант! Как поживаете? Вы помните мастера Ренна?

— Разумеется, сэр, — ответил Ликон, почтительно поклонившись Джайлсу.

— А почему вы не в форме?

— Сейчас я не на службе, только и всего. Решил немного подышать воздухом, пока этот проклятый дождь не зарядил вновь.

— Мы тоже гуляем. Если хотите, можете составить нам компанию, — предложил я, так как заметил, что сержант хочет со мной поговорить. — Вы получили какие-нибудь известия от ваших родителей?

— Получить-то получил, да новости у них скверные, — вздохнул Ликон. — Представляете, моего дядю, того самого, что писал для них все бумаги, разбил паралич.

— Весьма сожалею.

— Сэр, вы по-прежнему намерены помочь нам по возращении в Лондон? — спросил сержант, и в голубых его глазах мелькнуло умоляющее выражение. — Если это так, я напишу родителям, чтобы они приехали в Лондон во что бы то ни стало.

— Я никогда не отказываюсь от своих обещаний. Как только ваши родители приедут в Лондон, приводите их в Линкольнс-Инн.

— Если бы знать, когда я сам окажусь в Лондоне. Я ведь вернусь на корабле. Но одному богу известно, когда он отплывет.

— А, так вы тоже поплывете на корабле?

— Ну да. Вместе с Бродериком. Арестант не может обходиться без охранников.

— А вы его видели? — осведомился я. — Как он себя чувствует?