Совершенно несекретно

4. Отметить спекулятивный характер кампании, поднятой вокруг «проблемы оружия», направленной на попытку переложить ответственность, вытекающую из последствий государственного переворота, совершенного Б.Н.Ельциным и его приспешниками, на X Съезд, Верховный Совет Российской Федерации и ее субъектов, обмануть в очередной раз народ, посеять у него недоверие к позиции X Съезда народных депутатов, отстаивающих честь, свободу и независимость своей страны».

Пожалуй, со времен Сталина еще никто не позволял себе такой циничности — рассуждая о высоком, толкать людей на бойню, на гражданскую войну. Обстановка на переговорах резко изменилась. Наше ночное соглашение фактически было дезавуировано. И не только заявлением Хасбулатова, но и решением Военного Совета, подписанным Ачаловым, Баранниковым, Дунаевым, о том, что командование Белого дома не одобряет соглашения и не принимает то, что нами подписано. В общем, получалось, что Воронин и другие присутствуют здесь с полномочиями от Хасбулатова и Руцкого, подписанный ночью протокол недействителен, а потому и весь переговорный процесс начинается заново.

Но то, что последовало с приходом Воронина, уже трудно было назвать переговорами. Заинтересованный в разрядке Абдулатипов обиделся, о чем откровенно заявил на заседании своей палаты. Он передал мне записку от В.С.Соколова, который как будто находился под строгим наблюдением. Об этом можно было догадаться и по содержанию записки: «Прошу включить телефон в задней комнате, поскольку из этой комнаты разговаривать не могу, нахожусь под наблюдением».

Сам же Рамазан Абдулатипов, если и появлялся на переговорах, — сидел молча и участия в них почти не принимал. Но после заявлений Воронина объяснил, что произошло ночью в Доме Советов:

— Мы вчера встречались в половине первого ночи с Александром Владимировичем Руцким. Он действительно жестко контролирует военную ситуацию внутри Белого дома. И с его стороны, — я даже удивился, потому что думал, нас ждут длительные переговоры, — с его стороны была выражена полная готовность реализовать те меры, о которых он написал Святейшему Патриарху. И после того как мы вернулись оттуда, именно после разговора с Александром Владимировичем и с Русланом Имрановичем, мы как раз и подписали соглашение, хотя у Юрия Михайловича Лужкова, может быть, был другой подход. Но мы нашли общий вариант, и он отражен в нынешнем протоколе и согласован с Руцким. Руцкой заверил вчера, что оружие, которое есть у боевых формирований, полностью будет складироваться под двумя печатями: УВД и Управления охраны Белого дома. Поэтому никаких вопросов по складированию оружия в этом плане, он заверил, не должно быть.

Нам понадобился снова целый день, чтобы войти в прежнее русло договоренностей и все-таки принять во внимание подписанный ночью документ, на базе которого эксперты могли бы начать свою работу.

Утро 2 октября. Обычно это встречи с руководителем управления кадров и с руководителем управления по работе с обращениями граждан в адрес президента. Вел этот участок Михаил Алексеевич Миронов.

— Как настроение людей, Михаил Алексеевич, что пишут?

— Вчера получено девятьсот письменных и устных обращений.

— Что волнует народ?

— Оценки Указа № 1400 по-прежнему полярны, но нет ни одного автора, который бы оспаривал необходимость досрочных выборов. Мнения расходятся только по поводу сроков и этапности выборов.

— Что еще?

— Характерными становятся призывы сосредоточить главное внимание всех органов власти, особенно на местах, на решении экономических и социальных проблем. По этим вопросам обраталось около половины всех заявителей.

— Вот видите, мы здесь вынуждены воевать, а люди просят, чтобы занимались их проблемами.

— Да, и вопросы борьбы с преступностью продолжают волновать народ. От нас требуют ужесточить борьбу.

— А о переговорах есть какие-нибудь отклики?

— Пока нет. Но думаю, все ждут результатов. Настроение людей несколько меняется, чувствуется усталость, тревога. В каждом втором письме — беспокойство о ситуации вокруг Белого дома. Вот одно из писем:

«Меня очень настораживают эти перекошенные злобой лица, мелькающие на телеэкране, с портретами Сталина, кровожадными лозунгами. В конце концов, никто у нас не бедствует так, как это хотела бы представить оппозиция. — А.Федоров, г. Медвежьегорск

».

— Хорошо, проследите, пожалуйста, отдельно за темой переговоров.

Михаил Алексеевич ушел, а я в который раз с симпатаей подумал об этом человеке: наверное, матросская служба отложила отпечаток на четкость его действий. С такими людьми можно спокойно делать дело,

Позвонил Владимир Филиппович Шумейко, спросил, как идут переговоры.

— Начало было обнадеживающим, но вчера предприняли демарш руководители Белого дома и генералы, прислали Воронина, и все стало снова вязнуть.