Совершенно секретно

Дело касается контрразведывательной сети, раскинутой в 1918-19 гг. интервентами на всей территории оккупированной ими Северной области, куда входили Архангельск и Мурманск. Как известно, главные силы интервентов включали в себя еще так называемый Славяно-Британский легион, который состоял не только из русских добровольцев, но и сербских, польских, чехословацких. И все эти братья-славяне, в свою очередь, поставляли своих лучших спецов и в органы белогвардейской контрразведки, которая в Северной области была самой сильной контрразведкой всего белого движения в России. Так, одним из помощников начальника архангельской контрразведки капитана Рихарда Келле (латыша по национальности) в 1919 году, перед самым уходом из города англичан, был некий поручик Йозеф Штепанек, благодаря которому был предотвращен переход к красным чехословацкого полка, развернутого на позициях в районе города Шенкурск — важного стратегического пункта в обороне белогвардейцев. Официальная история гласит, что агентам Штепанека тогда удалось добыть важные сведения о намечающемся восстании в полку, и потому своевременно проведенные аресты и расстрелы помешали красным прорвать линию фронта в этом районе. Откуда взялся этот Штепанек, куда потом делся, история умалчивает, но, оказывается, интересующие нас сведения можно добыть и по совсем другим каналам — в данном случае даже вовсе не из мемуаров, а из самой банальной прозы, которой, как водится, доверия еще меньше, чем сказкам братьев Гримм.

Источник называется так: “Возврата нет”, и автор ее, некий В. И. Конопин, являлся одним из тысяч или даже десятков тысяч советских писателей — певцов романтики Гражданской войны во главе с Серафимовичем, Фадеевым, Панкратовым. Не останавливаясь на всех достоинствах романа, следует сразу же перейти к искомому предмету — это эпизод, где начальник мурманской контрразведки поручик Понятовский в беседе с командиром ингушского кавалерийского эскадрона ротмистром Селлером упоминает имя некоего полковника Штопанского.

“- Я пришел на Мурман, где всё качалось. — втолковывал Понятовский Селлеру за бутылкой водки. — Я выправил положение громадного края и повернул его в сторону союзнической ориентации. И сейчас я могу сделать всё, что пожелаю, меня боятся даже генералы! А тут какой-то выскочка Штопанский указывает мне, кого я должен расстреливать, а кому в ножки кланяться!

— Я не стал бы с этим типом ссориться. — заметил Селлер, плеснув себе в стакан водки. — говорят, его англичане из самого Киева в Архангельск приволокли. Они с чистенькими руками хотят остаться, но и не нам же, русским, чехов усмирять?

Поручик поморщился.

— Так пусть и разбирается со своими чехами в Архангельске. А в чужой монастырь со своим уставом не суются. Шлепнуть его, что ли… да так, что б концы в воду?

Селлер кивнул.

— Я бы лично так и поступил — с меня взятки гладки. Но вам, Аркадий Викторович, не советую. С англичанами шутки плохи.

— Да мне и наплевать на англичан! — взбеленился Понятовский. — не сегодня — завтра они исчезнут, как будто их и не было. И твой Штопанский вместе с ними. А мне после него всё расхлебывать тут…

— Говорят, этот Штопанский — опасный террорист у себя в Чехии. — проговорил ротмистр, задумчиво пережевывая соленый огурец. — А в Киеве вознамерился ухлопать своего президента, который явился с визитом.

— Наплевать на президента. — дернул рукой захмелевший поручик. — И на Киев тоже наплевать…