Совершенно секретно: Альянс Москва — Берлин, 1920-1933 гг.

В 1927 г. на маневрах и тактических занятиях райхсвера участвовало восемь красных командиров[330], в полевых поездках — трое

[331] и трое (Уборевич, Эйдеман и Аппога) обучались в военной академии. Всего 14 человек. Причем еще 31 мая 1927 г. Лит-Томзен в связи с усиливавшимся нажимом западных государств на Германию заявил представителю РВС, что, во-первых, «с согласия Хайе и одобрения Штреземана» представителей РККА приглашали «принять участие в маневрах открыто и в красноармейской форме», и, во-вторых, МИД и военное министерство «хотели бы, чтобы отношения между армиями стали более тесными»[332]

. Через два месяца, в конце июля 1927 г. Дирксен записал, что на осенних маневрах в СССР офицеры райхсвера также будут «носить военную форму», а их «участие является официальным и служебным». Иными словами, с 1927 г. игра в переодевание закончилась, и отныне эта область военных контактов была легализована полностью.

Примечательно также и демонстративное внимание, проявленное к советским командирам в ходе их пребывания в Германии со стороны офицеров райхсвера. Был, правда, один эпизод небрежного и даже вызывающе неприязненного отношения к группе саперов (Триандафиллов, Жигур, Лунев) в присутствии швейцарских и венгерских военных представителей. В целом, однако, это не могло смазать общего позитивного настроя райхсвера к представителям РККА. От райхсвера в СССР в 1927 г. по приглашению советского правительства на осенних маневрах РККА близ Одессы, под Новороссийском и на Раевских маневрах присутствовали 6 офицеров[333], 9 человек выезжали в учебные центры, 2 участвовало в испытаниях химоружия, 2 — в полевых поездах и 4 офицера находились в СССР для изучения русского языка, всего — 23 человека. В докладе полковника Хальма о состоянии РККА в 1927 г., добытом органами ОГПУ, отмечалось наличие на высших должностях «ряда способных, тактически хорошо подготовленных людей», а также их сметливость, «исключительная молодость и свежесть». (Возрастной ценз комсостава РККА: командующий военным округом — 35–40 лет, комдивы — 34–42 года, ком. полков — 30–38 лет).

Хальм отмечал:

«Старые офицеры царской армии были малозаметны. Евреи находятся большей частью в высших штабах на таких должностях, которые требуют наибольшей интеллигентности. Технические средства (большие воздушные силы, связь, моторизация легкой артиллерии, дымовые завесы, броневые поезда, зенитная артиллерия, противогазы и т. д.) применялись умело. Но не было танков, броневых машин, звукометрических и оптических приборов».

Вывод, который сделал Хальм, был следующим:

«Русская армия является фактором, с которым весь мир с настоящего времени должен считаться»[334].

В 1928 г. в Германию были направлены, как минимум, две группы красных командиров. В одну входили Эйдеман, Аппога, Тодорский и Корк, в другую — Якир, Федько и Бобров. Корк сопровождал первую группу краскомов в качестве советского военного атташе в Германии, сменив на этом посту Лунева.