Совершенно секретно: Альянс Москва — Берлин, 1920-1933 гг.

Выехавшие в декабре 1932 г. в Германию четыре краскома (командующий Сибирским военным округом (СВО) М. К. Левандовский — руководитель, комкор И. Н. Дубовой, В. М. Примаков, С. С. Урицкий) пробыли в Германии более полугода и покинули Германию в июле 1933 г. Примаков по возвращении написал книгу «Тактические задачи германского генерального штаба». Это была последняя группа советских краскомов, обучавшаяся в Германии. Политическая ситуация в Германии к тому времени сильно изменилась: к власти пришел А. Гитлер, была развернута ожесточенная антисоветская кампания. Соответственно «политическому моменту» были выдержаны почти все доклады и письма Левандовского Ворошилову, в которых он, помимо подробного изложения обстановки, описания занятий и посещений военных училищ в Дрездене, Ютеборге, Мюнхене, Ганновере, Вюнсдорфе, Куммерсдорфе, сравнивая боевую выучку РККА и райхсвера, подводил Ворошилова к выводу о том, что «германская армия на сегодняшнем ее этапе не является показательной для нашего командира». Подобный вывод однако заставляет сильно усомниться в правдивости и искренности Левандовского, ибо в противном случае ставит под сомнение меру его компетентности как командующего округом. Скорее всего, здесь имеют место и обида за Красную Армию, и комплиментарность в угоду наркому, и неприятие режима Гитлера. Тем более, что в письме Ворошилову от 10 апреля 1933 г., подписанном членами всей группы (в том числе и Левандовским, а также советским военным атташе в Германии В. Н. Левичевым) по итогам посещения нескольких различных военных школ рейхсвера, читаем:

«<…> В области моторизации артиллерийского оружия и средств связи немцы стоят гораздо выше, чем это нам показывают <…>. Наши вузы являются кузницей массового производства, у них — поштучного — строго по заказу <…>. У нас в школах есть тенденция самоподготовку превращать в коллективную, бригадную подготовку. Для командира же совершенно необходимо воспитать навыки к самостоятельной работе. В немецкой школе на это делается большой упор, и действительно получают в результате вполне самостоятельных командиров»[329]

.

Взаимные поездки на полевые, тактические занятия и маневры РККА и райхсвера начиная с 1927 г. и по 1933 г. включительно обмены военными делегациями носили регулярный характер. Причем делегации и райхсвера и РККА возглавлялись лицами, облеченными большими полномочиями. С советской стороны в июле 1927 г. в Германии с визитом находился заместитель Председателя РВС И. С. Уншлихт, в 1930 г. — начальник Черноморского Флота В. М. Орлов, заместитель Председателя РВС и начальник вооружений И. П. Уборевич, в 1932 г. — заместитель Председателя РВС и новый начальник вооружений РККА М. Н. Тухачевский. В 1928 г. в СССР выезжали заместитель начальника генштаба райхсвера полковник У X. фон Миттельбергер (май) и начальник генштаба генерал В. фон Бломберг (август — сентябрь); в 1929 г. — новый начальник генштаба генерал К. фон Хаммерштайн-Экворд; в 1930 г. — полковник X. Хальм и генерал и В. Хайе, а также инспектор транспортных войск райхсвера, полковник О. фон Штюльпнагель; в 1931 г. — преемник Хаммерштайна генерал В. Адам; в 1933 г. — начальник вооружений генерал А. фон Боккельберг. Руководители делегаций встречались с высшим военным руководством принимавшей стороны.

После отставки Зекта, являвшегося не только крупной военной, но и, безусловно, значительной политической фигурой Германии, райхсвер по-прежнему возглавляли лица, стремившиеся сохранять дружественные отношения с Советской Россией, но они были и «калибром поменьше», нежели Зект, да и их отношение к большому восточному соседу становилось все более прагматичным. Поэтому от обсуждения политических вопросов в ходе многочисленных контактов с советскими партнерами они старались уходить. И хотя советские представители, учитывая «особость» офицерского корпуса Германии, постоянно пытались заводить разговоры на политические темы и будировать проблему военной угрозы для Германии и СССР со стороны Польши, Франции и Великобритании, те с завидной постоянностью уходили от этого обсуждения. В конце концов стороны сконцентрировались на сугубо практических вопросах военного строительства, решая при этом свои собственные задачи. Вместе с тем, несмотря на нараставшую уже тогда в СССР подозрительность к иностранным специалистам, отношения между советскими и германскими офицерами, а также между специалистами военной промышленности складывались по-разному — от крепкой дружбы (Бломберг — Уборевич) до устойчивой неприязни.