Совесть короля

Сэр Генри секунду помедлил, затем толкнул дверь, и та без каких-либо усилий открылась. Нервы его были напряжены до предела. Неужели так бывает всегда, когда люди рискуют жизнью? Да, такое случается в бою или в момент наивысшего наслаждения при близости с женщиной. Если он сейчас войдет внутрь, то непременно столкнется с двумя полуночными бродягами, которые, однако, прекрасно знают, куда идут и с какой целью. Ожидать чьей-то помощи не приходится. Действовать придется в одиночку. Если Грэшема здесь убьют, то его смерть останется загадкой, непонятной и необъяснимой. О ней будут примерно полгода судачить в местных тавернах, после чего найдут новую тему для разговоров, а его гибель станет частью легенд Кембриджа. Шпион, найденный мертвым в церкви Кингс-колледжа. Будут ли о нем вспоминать так же, как о Марло, чья смерть навеки останется загадкой?

Сделав, чтобы собраться с мужеством, три неслышных, но глубоких вздоха, Грэшем столь же неслышно скользнул внутрь. Стены церкви трудно было назвать стенами, скорее, это были окна — днем они вспыхивали настоящим буйством красок, а в ярком свете полной луны казались зловещим лоскутным одеялом. Окна уходили высоко вверх к ребристому сводчатому потолку, на котором в эти минуты играли причудливые узоры света и тени. Стоило редкому облачку проплыть мимо лика луны, и церковь тотчас укутывало сплошное покрывало темноты. Грэшем застыл в дверном проеме. Он очень тихо и осторожно проскользнул в помещение. Сэр Генри замер. Он ожидал в любое мгновение услышать, как кто-то громко втянет в себя воздух перед тем, как нанести ему удар.

Ничего подобного. Тишина. Впрочем, нет. Еле различимый скрежещущий звук, доносящийся как будто из-за двери или иного препятствия где-то там, в углу, где узкий дверной проем ведет вверх, на крышу, через одну из угловых башен. Сжимая в руке шлагу, сэр Генри безмолвной тенью скользнул по каменному полу. Ход на башню был открыт. До слуха Грэшема донесся негромкий стук — Марло и его спутник поднимались вверх по узкой винтовой лестнице. Должно быть, один из них нечаянно сбросил ногой вниз крошечный камешек, и тот покатился вниз по каменным ступеням. Еле различимый днем, ночью этот стук прозвучал громко, подобно ударам гонга. По всей видимости, он напугал Марло и второго человека, потому что они перестали двигаться дальше. Вновь воцарилась тишина. Спустя какое-то мгновение, тяжело дыша, они продолжили путь наверх. «Да, силенок вам явно не хватает, — подумал Грэшем. — Впрочем, чего ожидать от гниющего изнутри Марло, умирающего вот уже в третий раз?»

Грэшем осторожно ступил на первую ступеньку. Ее поверхность была гладкой и холодной. Мягкая кожа сапог как будто поцеловала камень лестницы, неслышно, беззвучно. Боковую сторону башни прорезали высокие узкие окна, больше походившие на бойницы — из таких обычно стреляли лучники.

Глаза Грэшема к этому времени привыкли к темноте; чтобы разглядеть ступеньки, ему вполне хватало проникавшего в окна лунного света. Только бы никаких подвохов, мрачно подумал сэр Генри. В былые времена он сталкивался с этой уловкой не раз: десять — двенадцать ступеней одинаковой высоты, затем одна или две на пару дюймов выше остальных. Вздумай кто-то штурмом взять церковь и бегом подняться на самый верх, последствия могли оказаться самыми катастрофическими. Штурмующие то и дело спотыкались бы и падали.

Сэр Генри уже почти подошел к первому выходу, который вел к зазору между верхом изысканного ребристого свода, являвшегося потолком, и деревянной кровлей. Небольшая дверь открывалась в каменный коридор, проходивший по всей длине церкви. Там также имелись окна, и пятна лунного света перемежались черными дырами мрака. Справа вверх уходил коридор, который вел к верхней части свода. Несмотря на всю свою кажущуюся легкость, удивительной красоты ребристый свод, словно парящий в воздухе, был сложен из тяжелого камня; так что карнизы, к которым тянулись каннелюры, весили более тонны каждый. Неудивительно, что свод этот в центральной своей части легко мог выдержать вес взрослого человека. В сущности, две половинки каменной крыши сходились посередине, опирались друг на друга, поддерживая свой огромный вес и передавая его контрфорсам боковых стен.

Свет! Но не холодный лунный, а лучи лампы! Марло бормотал что-то невнятное, скорее всего, чертыхался. Его спутник неуклюже пытался дотянуться туда, где стропила крыши опирались на внешнюю часть стены. Позади каждой балки имелась выемка глубиной около фута — аккуратно сложенная каменщиками ниша. Спутник Марло промычал что-то неразборчивое и вытащил оттуда какой-то сверток, похожий на промасленную холщовую сумку.

Бумаги! Бумаги!!! Те самые, что вот уже столько времени не дают спать спокойно ни ему, ни другим людям. Это они!..