Совесть короля

Доктор Саймон Форман снимал в Ламбете очаровательный дом: по соседству — река, а рядом — огромный сад, чьих щедрых плодов хватило бы для торговли на рынке. В это холодное, с легким морозцем, утро, когда дыхание у людей изо рта струилось белым паром, ветви деревьев были в инее. Сад напоминал белую сказку, волшебный мир — прекрасный и неподвижный. Грэшему недоставало Саймона Формана, самозваного лекаря, астролога и торговца секретами. На протяжении почти всей жизни Формана осаждали и богатые, и бедные — в его талантах врачевателя нуждались и те, и другие. Лондонские медики смотрели на него в лучшем случае как на шарлатана, как на злого колдуна, в худшем — подвергали всяческим гонениям. Хотя Грэшем никогда не просил у Формана советов как у астролога, он не раз обращался к нему как к врачу и специалисту по ядам.

Старина Форман умер в сентябре — с ним случился удар, когда он в одиночку на лодке переплывал Темзу. По словам его вдовы Анны, астролог за неделю предсказал собственную смерть. «Что ж, если вам хочется в это верить, — подумал Грэшем, — верьте».

В последующие дни у дверей дома Формана выстроилась целая вереница карет — слуги просили у бедной вдовы вернуть им письма и любые бумаги, какие только их хозяева могли в свое время отправить покойному. Сейчас рядом с домом стало тише, толпы схлынули. Единственным посетителем был задумчивый бородатый мужчина — доктор Напьер из Букингемшира, близкий друг и ученик знаменитого астролога. Он приехал в Ламбет, чтобы забрать причитавшееся ему наследство — библиотеку Формана, книги и рукописи с описанием лечебных снадобий. Вот уже целую неделю он занимался тем, что кропотливо перебирал и изучал бумаги, решая, что лучше увезти к себе в Линфорд, а что уничтожить на месте. Как врач, Напьер не привык действовать сгоряча. Грэшем доверял ему и, узнав, что наследник старого друга сейчас находится в его доме в Ламбете, попросил о встрече.

— Поздравляю вас, милорд! Теперь вы титулованная особа! — напыщенно, однако вполне искренне произнес Напьер. Прокламация короля не заставила себя ждать, что выглядело даже несколько странным для такого ленивого человека, как Яков. А вот формальности были еще впереди.

— По-моему, это скорее аванс для будущих поручений, нежели вознаграждение за выполненные, — ответил Грэшем с улыбкой. — Чтобы закрепить за собой новый титул, мне требуется мнение врача.

— Вы можете на него рассчитывать, насколько позволят мои умения, — ответил Напьер, в душе весьма польщенный. Впрочем, актер из него был никакой, и все мысли врача оказалось нетрудно прочесть по его лицу.

— Давайте не будем ходить вокруг да около, — произнес Грэшем. Напьер был посвящен в невероятное количество секретов, и, насколько сэр Генри мог судить, лекарь хранил их свято. — Я хотел бы знать, отчего умер принц Генри. Была ли причина его смерти естественной, или кто-то дал ему яд?

При этих его словах Напьер слегка побледнел, однако сохранил внешнюю невозмутимость.

— Мне известно лишь то, что говорят по этому поводу досужие языки. Его высочество принц был якобы болен.

— Я уточнил, как протекала его болезнь. — С этими словами Грэшем вручил лекарю бумагу с историей болезни принца. — Изложу вкратце суть дела. Принц впервые почувствовал недомогание весной. Упадок настроения, потеря веса и, по его собственным словам, приступы головокружения и головной боли. Он пытался бороться с недомоганием физическими упражнениями и спартанской диетой, но безуспешно. С каждым днем Генри все больше уставал, его мучили сильные головные боли. Осенью прибавились лихорадка и понос. Его стул сделался желтым, как гороховый суп. Затем начались кровотечения из носа. Принц слег. Генри не мог выносить света, губы его сделались черными, он постоянно жаловался на страшную сухость во рту. Конвульсии, припадки, боль во всем теле. Остальное вам известно.

Напьер хмыкнул и уселся читать принесенные Грэшемом бумаги, в которых также описывались методы лечения.

— Идиоты! — воскликнул он спустя какое-то время. — Полные идиоты!

— Это почему же? — поинтересовался Грэшем. — Здесь говорится, что за советом обращались к самым лучшим лондонским врачам.

— Жаль, что единственный, кто мог бы ему помочь, скончался в сентябре, — хмуро ответил Напьер. — Эти кретины обрили ему голову и прикладывали к ней еще теплые тушки голубей. Если кому-то и была от этого польза, так только лакею. Он хотя бы получал на обед жареного голубя. Нет, вы только посмотрите на это! — Напьер перевернул страницу и с видимым омерзением принялся читать: — «Рог единорога, смешанный с перемолотой в порошок костью оленя и жемчужиной»!

— По-моему, звучит очень даже внушительно, — заметил Грэшем.