Советник

- Тогда все немного сложнее. И Карраго вряд ли поверит… хотя… если это он и затеял. Но опять же, я все думала, для чего? Я, конечно, весьма ценное приобретение, но не настолько, чтобы рисковать. А он рискует. Если кто-то в Совете узнает, что он может вызвать эпидемию… такую эпидемию… его не оставят в живых. Да собственные дети от него отвернутся, лишь бы род уцелел. Это ведь… опасно. Сегодня он выпустил чуму здесь, а завтра? А есть ведь болезни, которые и для магов опасны. И как знать…

Она сделала глубокий вдох и сказала невпопад:

- Осень скоро. А небо чистое. Уже несколько дней чистое.

- У тебя есть время смотреть на небо?

Дышалось легче. Пока. Миха краем глаза видел вереницу рабов, что тащили тела. Их складывали аккуратно, рядами, но скоро поверх первого ряда ляжет второй, а там и третий. И тогда наступит очередь Миары.

Дерьмо.

- Иногда только и остается, что смотреть на небо, - Миара спрятала руки в широких рукавах. – А если Алеф все-таки ошибся?

- Не только он, выходит.

- Ну да… эта мелкая стерва тоже что-то там говорила. Но и она могла ошибиться.

- Хорошо бы.

- Не веришь?

- Нет, - честно ответил Миха.

- Тогда почему звезды больше не падают с небес?

- Звезды с них и прежде не падали, а вот метеориты… камни. Разные. Они летят к планете и сгорают на воздухе. Но камни, они ведь там не как тут, - он постучал ногой по двору, вымощенному валунами.

- Какое глубокомысленное замечание.

- В том смысле, что они то есть, то нет. Неравномерно. Может, планета прошла первую полосу. Редкую. Смотри, если взять горсть зерна там, или песка и кинуть на землю, то он тоже упадет неравномерно. Часть песчинок разлетиться, но чем ближе к центру…

- Тем их больше.

- Именно. Может, мы пока коснулись вот этих, самых крайних, самых дальних. Может… если очень и очень повезет, то за тысячелетия камней в этом потоке стало меньше…

- Если ветер сдует пару песчинок, вряд ли муравей, которого засыпало, заметит.

- Пожалуй, что так. Но… мог измениться сам путь движения. Могло случиться так, что на пути этого потока не только наш мир. Что есть и другие. И проходит он этим путем не в первый раз. И…

- Ветер дует… и дует.

- Да.

- Но, как понимаю, особо в это ты не веришь.

- Не верю.

- И когда купол снимут, отправишься на болота?

- Да.

- Что ж, - Миара решительным шагом направилась через двор туда, где поднималась башня из тел. – В таком случае, надо поторопиться. Он ли это начал или нет, но вряд ли методы сильно изменились. Карраго и дальше будет убивать всех, кто заразился.

- Он же целитель все-таки.

- Нет пациента, нет проблемы.

- Какой-то очень уж радикальный подход.

Миара не стала отвечать, но подняла руки и широкие рукава съехали, обнажив тонкие, исписанные многими шрамами, запястья.

- Остальных кладите дальше, - распорядилась она. - Их слишком много для одного костра…

Огонь вспыхнул белый яркий до слепоты, до рези в глазах. И Миха, не выдержав, отвернулся. А потом и вовсе уступил место Дикарю.

Там, в пустыне, тела оставляли пескам.

Дикарь помнил их, темные, текучие, похожие на реку. Детям туда ходить запрещали, но он все одно увязался. И видел, как тела, обернутые широкими листьями пустынного плащевника, опускали на воды этой песчаной реки. И как они медленно погружались в зыбь.

Огонь… огонь – это хорошо.

Это…

- Зато ушли они без боли, - голос Миары звучал отстраненно. – Сердце… сердце – это быстрая смерть. Милосердная.

Кому именно она это говорила, Миха уточнять не стал.

Потом уже, когда дым от костра стал черным, и невыносимо завоняло гарью, он отошел к колодцу и вытащил ведро воды. И пил сам, из этого осклизлого старого ведра, не способный напиться. Хотелось выть, убивать или хотя бы подавиться ледяной водой.

- Будешь? – он протянул ведро магичке.

- Раньше мне приносили вино, - она вытерла край грязным рукавом. – В кубках…

- Золотых?

- Я предпочитала стекло. Его отравить сложнее.

Она сделала пару глотков.

- Что дальше?

- А что дальше? – Миара поглядела на замок. – Пойду. Попробую поспать, пока он там Вина обольщает.

- Что?

- Не в этом смысле. В этом он давно уже никого не обольщает, во всяком случае наши рабыни, которых ему отправляли, оставались нетронутыми. Или не захотел, что вряд ли, или не может… или просто не интересно. Я скорее про характер. Алеф был прямолинеен до крайности. И упрям. Заставить кого-то, вынудить силой, это да. А интриги – не его. Карраго иной. Он старый змей. Очень и очень старый. И переживший многое. Он… предпочитает говорить. И видят боги, даже зная, какая он сволочь, устоять сложно.

Остатки воды она вылила на голову и отряхнулась.

- Еще достать? – любезно предложил Миха.

- А пожалуй и достань… давно надо умыться. И это тряпье тоже сжечь.

Она принялась стягивать платье.

- Погоди, - Миха попытался ухватить за рукав, но Миара увернулась. – Ты что, собираешься тут раздеваться… тут же…

Платье упало грязным комом.

За ним последовала мокрая, вся в желтых разводах рубашка. Миара с каким-то остервенением принялась выдирать ленту из косы.

Миха отвернулся.

Ну его…

- Вода, - резкий окрик заставил вздрогнуть. – Ты обещал воду…

Обещал? Будет.