Советник Аида

Прелестный вечер, треск свечейИ лоск томящихся очей,Фигуры дивной зов негласный,В моих глазах их отблеск страстныйЗастыл и в плоть проникновенноВошел гормоном откровенно.И вот уж что-то шепчут губы,Соски на персях очень любы.Дрожит дыханием живот,От страсти сохнет алый рот,И больше ждать уж нету мочи,Слились два тела среди ночи.И только стоны наслажденья

В порывах бурного влеченьяЗвучат ритмично в тишине,Зовя обоих к вышине.И вот — взята она, вершина,Как водопадная стремнина,Умчалась в бездну не просясь,И мы затихли, развалясь.Другие здесь уже виденья,И горной жизни устремленьяСпокойно замерли в долине,Тела нагие на перинеЛежат в испарине воздушной,Пройдя тропой любви послушной,

Они разнежились в истомеИ развалились в полудреме.Мечты теперь в лугах зеленых,А не в лобзаниях ядреных,Порхают тихо над цветамиДвумя счастливыми крылами.Как ветер волны взгромождая,И на скалу рывком бросая,Прибоем пенным развалясь,Тела полеживают всласть.Подобно облаку на небеПлывут их души в томной неге,И осень страсти утомленной

Стремиться вновь к весне влюбленной.

Илья снова стал ласкать Анну и вошел в нее, наслаждаясь ритмичностью движений и нарастающих ощущений.

— Маньяк! — произнесла она, развалившись в истоме на кровати, — маньяк, повторила она и добавила: — И я ничего не знаю о тебе, ничего, даже фамилии.

Он улыбнулся, а она как-то даже отпрянула от его улыбки, произнесла:

— Вот так и маньяки улыбаются, а потом начинают насиловать.

— Ты хочешь еще? — спросил Илья.

— Конечно хочу, но позже.

— Согласен, поманьячим позднее. Паспорт тебе покажу, когда встанем, специально не хочется бегать. Как ты относишься к логике, Аня?

— К логике? Как к философской науке.

— Тогда попробуем пофилософствовать, — он приобнял ее, устроившись на подушке удобнее, — ты сотрудник прокуратуры, младший советник юстиции Ковалева Анна Григорьевна…

— Уже успел навести справки. Быстро, однако, — перебила она его.

— Ничего я не наводил — элементарная невнимательность с твоей стороны. Ты показывала удостоверение этому сержанту в Михайловске. Я стоял рядом и глаза, извини, не закрывал. Прочитал и запомнил. Зачем мне наводить какие-то справки, когда об этом можно просто спросить? Разве не логично? Младший ты советник, старший или вообще не советник — разве от этого изменится душа и тело?

— Согласна, — довольно ответила она, — поражение признаю. Расскажи о себе.

— Конечно, пару слов о бизнесе уже говорил, балансы тебя на сегодняшний день вряд ли интересуют…

— Интересуют, интересуют…

— Но о них я тоже вскользь упомянул — миллионер. Анкетные данные, — он встал и достал из кармана пиджака паспорт, — вот они.

— Громов Илья Антонович… так мы с тобой в одном доме прописаны, подъезды разные. Ничего себе, я не помню, чтобы тебя видела.

— Крайне редко бываю в городской квартире, зимой и летом живу здесь. Природа, залив рядом… Разве бетон и кирпич может заменить воздух деревянного дома из бруса? Но, продолжим рассуждать логически, ты не против?

— Не против, — ответила она, не совсем понимая смысла.

— Ты сотрудник прокуратуры и до современной минутки не знала даже моей фамилии. Но узнать, естественно, хотелось и не только фамилию. Вдруг бандит…

Анна даже вздрогнула от этого слова — Илья словно читал ее прежние мысли. А он продолжил:

— Как узнать информацию на ровном месте? Но у тебя был номер машины и наверняка в ГАИ имелись знакомые. Только вот в информации тебе отказали, но сообщили, что не бандит. Иначе бы ты не вернулась сюда.

— Слишком умный и логичный для ФСБ… Служба внешней разведки и ты в отпуске, а я губу раскатала?

Илья смеялся долго и громко. Потом ушел и появился минут через пять с двумя чашечками кофе. Анна не знала, что делать и эти пять минут изводила себя разными мыслями.

— Кофе захотелось, решил сходить, — объявил Илья.

— Мне кофе в постель еще никто не приносил, — произнесла Аня, ожидая пояснений.

Илья отпил несколько глотков и заговорил: