Советница Его Темнейшества

Мне должно быть холодно, но я не мерзну: кто-то горячий, как печка, баюкает меня на руках и целует в макушку. И кутает в кожаную куртку. От которой так вкусно и знакомо пахнет адским пеклом.

Богиня, я узнаю эти руки и с закрытыми глазами, и на пороге смерти.

— Дьяр, — прошептала я. И, клянусь, затылком почувствовала его улыбку.

— Я тут, — горячие губы коснулись моей многострадальной шейки, и боль отступила еще дальше.

И можно спокойно дышать, а шея почти не болит.

Я открыла глаза, повернулась, чтобы убедиться, что не сплю, не умерла и мой персональный демон не привиделся в посмертных видениях.

Встретилась с обеспокоенными синими глазами. Провела пальцем по красивым влажным губам, стирая с них поцелуй сельо. Закончились шутки. Та тварь, которая создает других тварей и повелевает ими, может легко воспользоваться малейшим следом лунной магии. Та тварь сильнее, изощреннее и знает о тайнах сельо куда больше меня.

— Как у тебя получилось снять ожерелье? — прохрипела я.

— Мало кто знает, что вещи из нашей родовой сокровищницы заговорены от повреждений, — он нежно провел пальцем по моей щеке, словно сожалея, что я не вещь из сокровищницы Темного Трона и меня нельзя так просто заговорить от повреждений. — Я снял заговор, твой отец сделал остальное.

Проследив за его взглядом, я полюбовалась на запекшиеся осколки селениса и расплавленные обрывки цепочки, валявшиеся на полу. Баснословное сокровище было растоптано, как стекляшка. Туда ему и дорога, этому предательскому камню.

— Кхм, — кашлянул отец за моей спиной. — Лика, у нас мало времени. Приходи быстрее в себя и продолжим. Ваше Темнейшество Дьяр, прошу учесть, я против того, чтобы мою дочь лапали на моих глазах, не попросив предварительно ее руки и не получив согласия.

— А вы согласны, Ваше Светлейшество Алиан? — радостно сверкнули синие глаза.

О, да они тут уже познакомились! Вот и отлично.

— Я пока не слышал просьбы. Да и моя девочка уже носит одно обручальное кольцо, второе будет лишним.

Проклятье! Папа, ты не мог подставить меня сильнее!

Ирек, стоявший у окна, одарил мрачным взглядом, как будто это я виновата, что он напялил на меня родовое ритуальное кольцо.

Мышцы Дьяра закаменели. А потом он аккуратно, как хрустальную вазу, снял меня с колен, поднялся, посадил меня на стул и отошел. Молча, потеряв ко мне интерес. И хорошо. Неуставные отношения на работе только мешают.

Владыка Света, видимо, считал так же, поскольку сразу приступил к делу.

— Я вижу, вы небезнадежны. Ваше Темнейшество. Что ж, не пора ли нам, отбросив все лишнее, включая тысячелетнюю историю непростых взаимоотношений Белой империи и Темного Трона, обсудить имеющиеся у нас гипотезы о личности врага и способах его поимки? Вы получили мое послание о братьях-некромантах? — он требовательно взглянул на Дьяра.

— Даже успел проверить логово, — кивнуло Темнейшество. — Пусто, как вы и предполагали. Но у меня есть посмертное признание бывшего ректора Академии Тьмы и Теней мэтра Вултона.

Рассказ Дьяра был сух и краток: видно, как темному владыке не хочется признаваться перед светлым, что под самым боком Темного Трона творилось хург знает что. Демоны, конечно, не подарочки ни разу — самолюбивые, коварные, мстительные, кровожадные и жестокие существа. Авгуры им, впрочем, мало уступали, разве что жестокость у них более изощренна, а кровожадность и нарушение приличий не прощались светом. Но если маги Белой империи легко продавались конкурентам, то демоны хранили верность Тьме, а в случае предательства адепта за дело брались Тени, как ее стражи, и карали предателя незамедлительно. В теории.

И вот в этой схеме, работавшей испокон веков, наметилась уже не лазейка, а огромная прореха. Изъян. Демоны, как оказалось, спокойно могли предать и остаться безнаказанными. Такие, как бывший ректор или бывший глава Темного ковена, как-то находили лазейки.

Более того, кто-то научил их отводить глаза Тьмы и затыкать уши Теней. Да не где-нибудь, а в самом сердце, в столице царства темных Кардерге. В Академии Тьмы и Теней. Именно там Вултон сначала за взятки, потом из страха пригрел заговорщиков, создавших орден Единения.

— Какой орден? — хрипло переспросил потрясенный Алиан.

— Единения. Но не такого, какое когда-то существовало на земле. Никакого равенства и братства. Их целью стал переворот во всем мире и диктатура четырех: Любви, Государства, Братства и Творца.

— Что за бред?

Дьяр дернул плечом:

— Мертвые, конечно, частенько лгут, чтобы запутать живых. А уж Вултон изворачивался, как мог, что при жизни, что после нее. Но его допрашивала сама Тьма, а перед ней трудно устоять.

— Но где бы они столько сил взяли, чтобы весь мир… — Алиан не договорил, потер лоб. — Ах да. Лунная мистерия и ритуал изменения. И как у них распределены роли? Лойт — это Любовь, тут ясно. А остальные?

— Государство — это клика высших аристократов Света и Тьмы.

— Междоусобица, — отмахнулся Алиан.

— Такие проблемы решала бы Лойт или Верховная от ее имени. А принудить к любви назначено Братство — военная аристократия.

— Раскол, — фыркнул бывший император.