Советская поэзия. Том второй

АЛЕКСЕЙ ПЫСИН

(Род. в 1920 г.)

Авторизованный перевод Глеба Пагирева

С белорусского

^{143}

В наступлении

Передний край. Чужой. Пустынный, странный,Как полюс мерзлоты, как мерзлота.На серый снег легли меридианы —Армейские прямые провода.А в них — фронтов неровное дыханье,Бессонные командные басы,Слова приказа, что на завтра станет

Дыханьем ураганной полосы.Сегодня небу жарко… В наступленьеВесна и мы — в колоннах штурмовых.На горизонте вздыбленные тениУбийц вчерашних — мертвых и живых…Звенели птицы где-то на опушке,Чуть зеленел оттаявший курган,И наш связист с наполненной катушкиНаращивал земной меридиан.

Иван-чай

Манит незнакомая дорога,И себе ты скажешь: примечай.А когда дорог на свете много,Друг мой иван-чай?

Я своих смоленских не забуду —Снег и слякоть, мокрое жнивье.Трижды брали мы деревню Буду,Трижды умирали за нее.А под Будой — братские курганы,А под Будой многие леглиАлексеи, Викторы, Иваны —В глину, на сырую грудь земли.Поднялись травой и горицветом —То ли в сказке, то ли наяву?Вот Иван стоит по-над кюветом,Головой кивает мне: «Живу!Не дивись, мои услышав стоны:

Восемь ран — я кровью весь истек…Скоро осень. Каркают вороны.Желтый возле ног лежит листок.Угощу, коль хочешь, нашим чаем,Я ж теперь навеки водохлеб».Нет, Иван, мы с чаем заскучаем,Закурить сейчас — вот хорошо б!Мы цигарку скрутим по-былому,Пустим сизый дым на провода.Первая затяжка мне, живому, —Столько в сердце горечи — беда.…………………Цвет багровый — смелость, правота.

Позывные

Расщебетались птицы не ко дню.Вновь ожило забытое до срока.Друзьям-товарищам я позвоню,Товарищам, что от меня далеко.Перед глазами все, я вижу их,Как на снегу, — и призрачно, и ярко.Я не забыл давнишних позывных:«Сосна» и «Сокол», «Буря» и «Фиалка».Я ожидаю, вызов повторив,А даль молчит, а тишина немеет.Ищи же вновь на линии обрыв,Зови — кто два конца срастить сумеет.

«Гул вокзалов. Облака в зените…»