Советская внешняя разведка. 1920–1945 годы. История, структура и кадры

Шпигельглаз по тому, что он обнаружил материал в несгораемом шкафу, вызвал по этому делу свидетеля Пудина. Тот был удивлен — зачем его допрашивают, потом он пошел в парторганизацию и говорит, что ему непонятно, зачем Шпигельглаз его допрашивает, и самое главное в присутствии Судоплатова.

Мое личное мнение — что решение парторганизации правильное.

Судоплатов ничего не сделал, чтобы помочь следствию разоблачить Шпигельглаза и Пассова, так как он одно время очень близко стоял к руководству отдела, как видим, Судоплатов в этом отношении ничего не сделал, ничего не видел и потерял бдительность.

— Был такой случай, когда Шпигельглаз вызывал свидетеля Пудина в вашем присутствии? — внезапно спросил Судоплатова один из членов парткома.

— Да, он его вызвал и начал его спрашивать, присутствовал ли он на ДВК во время разоблачения японской разведки.

— Об этом вы кому-либо сообщали? — Вопрос прозвучал из уст другого члена парткома. Судоплатову пришлось повернуть голову и взглянуть на говорящего, прежде чем начать отвечать. Это позволило выиграть несколько драгоценных секунд.

— В этот вечер было заседание парткома, говорили о других делах, а об этом я никому не говорил. Во-первых, я был зам. начальника отделения, а начальником отделения я не был, начальником отделения я стал после ареста Пассова, когда меня вызвал нарком Л. П. Берия, тогда я принял отделение. Моя работа в этом отделении заключалась в том, что, кроме основной работы, я освободил многих от работы, а также и закордонный аппарат. Шпигельглаз приехал в 1935 году, я в это время уехал в командировку, приехал и начал с ним работать и вскоре вновь уехал.

А дальше последовала серия коротких вопросов и столь же лаконичных ответов.

— Почему же вы никому об этом не говорили? — спросил кто-то из присутствующих.

— Вскоре был арестован Шпигельглаз. Дело его вело УНКВД по Московской области, — К такой форме допроса Судоплатов уже привык во время пребывания в стане украинских националистов и в финской тюрьме.

— Вот и говорится, что он являлся японским шпионом, почему же вы не пошли даже посоветоваться с кем-либо из товарищей?

— Да, надо было пойти и рассказать об этом, но я тогда думал, что мое заявление следствию ничем не поможет, так как следствие уже шло на полном ходу.

— Вот на собрании вы признали за собой все обвинения, а на парткоме вы отрицаете? — разгадал его тактику спрашивающий.

— Я не отрицаю, но за время моей работы в органах меня не следовало бы так обвинять.

А после этого между членами парткома началась дискуссия.

— В отношении дела со Шпигельглазом Судоплатов себя неверно вел, — заявил Ступницкий. — Уже после ареста Шпигельглаза Судоплатов не помог следствию по разоблачению Шпигельглаза.

Постановка вопроса парторганизацией № 5 в этом параграфе совершенно правильна.

— Вообще, это дело товарищу Судоплатову непростительно, — согласился с ним Пинзур. — Это можно квалифицировать, как политическую беспечность. Особенно в 1938 году, после прихода Л.П. Берия, когда это время характеризуется как период чекистских событий, когда требовалась от каждого чекиста — коммуниста настороженность.