Советская внешняя разведка. 1920–1945 годы. История, структура и кадры

Другой заботой главной резидентуры в Чунцине стал наметившийся в 1940 году раскол между Гоминьданом и КПК. Поэтому сотрудники резидентуры использовали все возможности для того, чтобы не допустить развязывания гражданской войны и разрыва сотрудничества между Чан Кайши и Мао Цзэдуном. В частности, резидент Панюшкин неоднократно встречался с Фэн Юйсяном, Сунь Фо, Чжан Юаньфу, Сунь Цинлин и в доверительных беседах убеждал их приложить максимум усилий для того, чтобы смягчить напряженность между Гоминьданом и КПК, улучшить советско-китайские отношения и расширить Единый общенациональный фронт как гарант успеха в войне с Японией. Такие же беседы он проводил и с представителями КПК Бо Гу и Е Цзяньином.

Однако, несмотря на все усилия советской стороны, в 1941 году отношения между Гоминьданом и КПК вылились в открытую войну. После нападения гоминьдановских войск на 4-ю Новую армию КПК, в результате которого был ранен и взят в плен ее командующий Е Тин и убит начальник штаба, в январе 1941 года Чан Кайши объявил о ее роспуске. Но еще до начала наступления гоминьдановских войск на 4-ю армию резидентура по согласованию с Москвой передала одному из лидеров КПК Чжоу Эньлаю достоверную информацию о намерениях Чан Кайши потребовать от коммунистов отвести армию от района Шанхая и возможной военной операции против нее. Кроме того, во избежание резкого обострения отношений между Гоминьданом и КПК резидентура настоятельно рекомендовала Чжоу Эньлаю не считать Чан Кайши главным виновником вооруженного столкновения, а считать таковым Хэ Инциня, которого необходимо разоблачить как прояпонского элемента и врага Единого общенационального фронта Китая.

Главная резидентура в Чунцине своевременно информировала Москву о внутренней и внешней политике Китая, о позиции Чан Кайши и его окружения в отношении СССР, Японии, США, Англии, Франции, деятельности в Китае американцев, англичан и немцев, о пронемецкой и прояпонской группировках в правительстве и Гоминьдане, о борьбе между Гоминьданом и КПК, а также внутри самого Гоминьдана. Кроме того, резидентура через свои каналы добывала информацию о военных планах Германии. Так, в мае 1941 года в Центр были направлены данные о главных направлениях продвижения фашистских войск, полученные от военного атташе Китая в Берлине.

Здесь интересно отметить, что ИНО НКВД в этот период тесно сотрудничал с Отделом международных связей Коминтерна. Примером такого сотрудничества может служить письмо Г. Димитрова Л. Берии от 15 сентября 1939 года:

«Дорогой товарищ Берия, приехавший китайский товарищ Чжоу Эньлай привез с собой три вида шифра, которыми пользуется японская армия. Эти шифры захвачены 8-й армией в боях с японцами.

Полагая, что указанные шифры могут представлять интерес для Вас, посылаю Вам в приложении к этому письму.

С товарищеским приветом, Г. Димитров»

[78].

Япония

Хотя после заключения в январе 1925 года Пекинского договора в Токио начало функционировать советское полпредство, постоянной резидентуры ИНО ОГПУ при нем не было. Некоторое время обязанности резидента исполнял некто Сверчевский. Но его деятельностью в Центре были недовольны, так как он в основном занимался интригами внутри полпредства, и в конце 1926 года Сверчевский был отозван в Москву.

Первая постоянная легальная резидентура ИНО ОГПУ появилась в Токио в марте 1928 года, когда туда прибыл Владимир Павлович Алексеев. Под фамилией Железняков он стал первым резидентом внешней разведки в Японии. Алексеев пробыл в Токио до 1931 года, когда его сменил Иван Иванович Журба (Шебеко), до этого с января 1928 года бывший резидентом ИНО в Дайрене под прикрытием должности консула. Но в связи со специфическими особенностями японского общества и жестким контрразведывательным режимом особых успехов в конце 20-х годов токийская резидентура не достигла. Впрочем, Алексееву неоднократно удавалось получать важную информацию во время официальных приемов и конфиденциальных бесед с аккредитованными в Токио дипломатами. Но все же гораздо более продуктивно работали по Японии резидентуры, действовавшие в Сеуле, Харбине, Шанхае и других городах Китая.

Так, еще в 1923 году харбинская резидентура получила информацию о наличии у Японии планов создания в Северной Маньчжурии независимого мусульманского района с целью развертывания разведывательной работы в мусульманском движении в советской Средней Азии. В 1924 году через горничную чиновника японского генерального консульства в Харбине были получены важные японские документы, в том числе около 20 шифров. А в 1928 году сотрудники харбинской резидентуры достали материалы о планах Токио образовать в Маньчжурии Независимую Маньчжурскую республику.