Советская военная разведка накануне войны 1935—1938 гг.

На заседании партактива Разведупра РККА 19 августа 1937 г. секретарь партбюро Управления Г.Л. Туманян докладывал, что «9/10 работников РУ у нас молодые разведчики». На следующем собрании партактива, 21 августа, начальник отделения кадров Разведупра И.Ф. Туляков уточнил данные, приведенные Туманяном: «новых разведчиков у нас 72 %, это пришедшие с 1935 г.», и это при том, что штат «на 50 % не укомплектован». Обсуждались на партсобраниях, причем закрытых, и враги народа, которых становилось все больше и которые еще вчера присутствовали здесь же, среди партийного актива. 19 июля 1937 заседало партбюро Разведупра. Присутствовали: Я.К. Берзин, Г.Л. Туманян. В.С. Яковлев, А.Ю. Валин (Гайлис), О.А. Ститта, П.И. Колосов, К.К. Звонарев. Берзин сообщил об аресте органами НКВД ряда работников РУ — членов ВКП(б), собрание постановило исключить их из рядов партии. На закрытом партсобрании 10 августа уже исключали Гайлиса (Валина), а 3 декабря на заседании партбюро — Берзина, Ститту, Звонарева. Не избежал этой участи и Колосов.

По-разному воспринимали происходящее сотрудники центрального аппарата. Их высказывания фиксировались в партдонесениях начальству. Майор Гинцбург (2-й отдел): «Совершенно непонятно, как мог Гамарник, такой авторитет, дойти до такого падения»; переводчицы Белан и Антропова: «Как понять это происшествие [самоубийство Гамарника], почему до сих пор нет о причинах самоубийства подробной информации»: беспартийная машинистка Степанова: «Много арестов и все в головке, это могло привести к военному перевороту»; беспартийный корректор Максимов: «У нас в доме много арестованных командиров и все об этом знают и ведут разговор — судачат»: беспартийный Кочетков: «получается, что теперь нельзя никому верить»; переводчица Куйбышева сообщила парторгу Баклицкому, что ей известно об аресте Лонгва и Хрулева, а информация о самоубийстве Гамарника вызвала у Куйбышевой слезы; старший лейтенант Сергеев: «Хотелось бы все таки знать куда делся Александровский [заместитель начальника Управления], почему нас работников РУ никто об этом не информирует, ведь мы выполняем задания и резолюцию командования и можем допустить ошибки»; лейтенант Драгун: «Вот сволочь поганая эта банда врагов, жаль что их раньше не раскрыли и не уничтожили, меньше бы эти гады навредили».

Дополняют картину воспоминания М.И. Поляковой, резидента военной разведки в Швейцарии в 1936–1937 гг.: «Вернулась я из командировки осенью 1937 г. Не застала в управлении ни Павла Ивановича [Берзина. — В. К.], ни моего начальника и учителя Оскара Стигги. Не застала я и Н.В. Звонареву, которую успела хорошо узнать и полюбить. О ней мне сказали: уволилась, где-то работает, а где, не знаем, В кабинете Стигги сидел командир с двумя шпалами. Это был А.А, Коновалов, Мы поздоровались. Он сказал, что надеется, что я выйду скоро на работу, так как некому разбирать и отправлять почту отдела. На мой вопрос, когда мне докладывать начальству, он ответил: — Пока начальства нет наверху, а мне вы доложите по ходу дела. Завтра в Кремле вас ждет награждение орденом. Поздравляю вас. пропуск заказан, явиться в 12 часов. Я обещала ему после обеда прийти на работу. Меня охватило чувство полного одиночества. Дело в том, что специфика моей работы до сих пор держала меня в полной изоляции, и я знала все эти пять лет только трех человек и фотографа. На душе было тяжело, я не могла понять, что происходит, и я не знала, кого можно спросить об этом. И награде своей как-то не могла радоваться. Было ясно, что представили меня к награде мои «исчезнувшие» начальники, Я даже догадывалась за что. Получив на другой день награду, я пришла в управление. А.А. Коновалов, еще раз поздравив меня, сразу отвел в комнату напротив и. показав три больших сейфа, сказал: — Принимай это хозяйство по описи, получи расписание почты и действуй. Мы уже многим задолжали с ответами. — Эти простые слова как-то меня встряхнули, я вспомнила сразу, что в сейфах дела живых людей, что они ждать не могут, что ими нужно руководить, помогать им. Познакомилась с товарищами в отделе, в основном это были командиры, окончившие академии, языков и нашей работы не знали. Не знал её и А.А. Коновалов. Я всеми силами старалась им помочь, и как-то само собой эти товарищи стали моими первыми учениками, а позднее некоторые из них и моими начальниками. Все. что я сама знала, все полезное и нужное из моего опыта я старалась передать им. старалась научить их люить нашу работу и гордилась ими все последующие годы. Многие из них стали генералами разведки и так же, как я, связали с ней свою судьбу навсегда».

13.12.1938 г. врио начальника 1-го (западного) отдела РУ РККА полковник Александр Иванович Старунин и его заместитель по агентуре майор Федор Александрович Феденко направили К.Е. Ворошилову совершенно секретный доклад, в котором сообщили наркому обороны, что «Рабоче-Крестьянская Красная Армия фактически осталась без разведки», а «агентурная нелегальная сеть, что является основой разведки, почти вся ликвидирована».