Советские поэты, павшие на Великой Отечественной войне

Всё на свете прощается,Кроме памяти ложнойИ детского ужаса.Нам с рожденья положеноПочти аскетическое мужество.И на стольких «нельзя»Наше детство сухое редело.Этот год перезяб,Этот год перемерз до предела.В этот год по утрамНам с тобою рубля не хватало,Чтоб девчонке купить молока,Чтоб купить папирос.Ты снимала с ресниц

подозрительные кристаллы,И, когда не писалось,Примерзало к бумаге перо.Что же, мы пережили,Двужильные настоящие,Что же, мы пережилиБез паники, не торопясь.И всего-то делов, что прибавилось в ящикеКомья строк перемерзших моихИ записок твоих бесконечная вязь.…………………………..Мы наверное выживем,Нам от роду такое положено,И не стоит об этом —

Кому это, к дьяволу, нужно.Всё на свете прощается,Кроме памяти ложнойИ детского ужаса…1940 ^{121}

122. Лисонька

Ослепительной рыжиныХодит лисонька у ручья,Рыжей искоркой тишиныБродит лисонька по ночам.Удивительна эта рыжь,По-французски краснеет — руж,Ржавый лист прошуршит — тишь,Можжевельник потянет — глушь.

Есть в повадке её леснойИ в окраске древних монетТак знакомое: блеснет блесной,И приглушенное: не мне.Ходит лисонька у ручья,Еле-еле звучит ручей.Только лисонька та — ничья,И убор её рыжий ничей.Если сердит тебя намёк,Ты, пожалуйста, извини —Он обидою весь намок,Он же еле-еле звенит.Ноябрь 1940 ^{122}

123. «Ковыль-трава и разрыв-трава…»

Ковыль-трава и разрыв-трава,И злая трава — полынь.Опять на Азорские островаМоре ведет валы.А ты, ты падаешь наискосок,Комнату запрудивСмертью своей и строкой своей,Рукой, прижатой к груди.Так вот он, берег последний твой,Последней строки предел.Стой и стынь, стынь и стойНад грудой дум и дел…1940 ^{123}

124. Письмо

Жоре Лепскому