Советские поэты, павшие на Великой Отечественной войне

Четвертый день хлестали ливни с гор…В таверне ни души. Дымит камин.Напрасно дверь хозяин отворяетИ, ежась от пронзающего ветра,Взирает на размытую дорогуВ надежде на богатую карету.Но даже нищих в этот день не видно…И он печально затворяет двери,Ногой пихает жирного щенкаИ, тяжело вздохнув, идет к камину,И руки потирает над огнем…Потом стемнело.                           Свеч не зажигали,Камин почти погас уж, а по стекламВсё тот же серый ливень молотил,Порою перемешиваясь с градом,Когда внезапно постучали в дверь.На властный стук хозяин побежал,И дверь открыл, и отступил на шаг,

Испуганно пришельца пропуская.Тот темен был. С него вода стекала,Он весь насквозь промок, из-за того чтоШирокий плащ его был снят — он что-тоПлотнее завернул в него и свертокПрижал к груди, как сына.                                         И сказалПришелец:               «Дай мне место у огня,Чтоб высохнуть. Немного хлеба с сыром,Глоток вина, ночлег на сеновале —Вот всё, что нужно мне на этот раз».И, подбоченясь, отвечал хозяин:«Не много хочешь ты, как я гляжу.Ну что ж, дружок, выкладывай монету —И мигом будет всё перед тобой».— «Уж третий день, как я последний грошОтдал за два кусочка канифоли…Я музыкой плачу тебе».

                                         И онСтал у окна развертывать свой плащИ из плаща достал футляр скрипичный,А из футляра — скрипку.                                           И огоньСверкнул и ожил в потемневшем лаке.«Что музыка твоя, скажи на милость?Тут это не ходячая монета.За музыку твою я дать могуЛишь запах блюд дымящихся из кухни».— «Ты музыки хотел?                                    Ну что ж, держи!»И что-то в темноте швырнул.                                                   И вотХозяин ясно-ясно услыхал,Как полновесный золотой дублонУпал на пол и покатился в угол.За ним — другой.                          Ей-богу, отродясь

Я не слыхал монеты полновесней!И наклонился жадно,                                      но едваОн золото хотел рукой нащупать —Еще дублон! Совсем в другом углуУпал дублон. Он услыхал по звонуЧистейший, полновеснейший дублон!И сразу три! Боясь со счета сбиться,Он слушает, но тут теряет счетИ, тяжело упав на четвереньки,Ползет и шарит золото.                                       Вот рядомУпал дублон…                    Еще…                            О, сколько ж их!Дублон! И сразу три!                                  И вновь дублон…Он шарит, задыхается и шарит,А под руками — только комы грязи,

Слетевшие с усталых сапогов.А тот швыряет золото горстями:Дублон! Еще дублон! Одни дублоны.И в мире не осталось больше звуков,Как этот золотой, тяжелый дождь.Звон капель полновесных золотых,Они летят, срываются, звенят,И катятся, и катятся дублоны,Большие полновесные дублоны!О, хоть один нащупать бы рукой…Но ничего! О, где же, где они?Тогда он на пол сел в изнеможеньиИ закричал: «Огня! Скорей огня!»Но только крик его метнулся в стены —Всё смолкло.                     И скрипач смычок отвелШироким жестом. Как свою рапируОтводит победивший шевалье.1940