Советские поэты, павшие на Великой Отечественной войне

…А ночью он присел к каминуИ, пододвинув табурет,Следил, как тень ложилась клиномНа мелкий шашечный паркет.Она росла и, тьмой набухнув,От жёлтых сплющенных иконШла коридором, ведшим в кухню,И где-то там терялась. ОнПерелистал страницы сноваИ бредить стал. И чем помочь,Когда, как чёрт иль вий безбровый,К окну снаружи липнет ночь,Когда кругом — тоска безлюдья,Когда — такие холода,Что даже мерзнёт в звонком блюдеВечор забытая вода?И скучно, скучно так емуСидеть, в тепле укрыв колени,Пока в отчаянном дыму,

Дрожа и корчась в исступленье,Кипят последние поленья.Он запахнул колени пледом,Рукой скользнул на табурет,Когда, очнувшися от бреда,Нащупал глазом слабый светВ камине. Сердце было радоТой тишине. Светает — в пять.Не постучавшись, без докладаВорвётся в двери день опять.Вбегут докучливые люди,Откроют шторы, и тогдаВсё в том же позабытом блюдеЧуть вздрогнет кольцами вода.И новым шорохом единымРастает на паркете тень,И в оперенье лебединомУ ног её забьётся день…Нет, нет — ему не надо света!

Следить, как падают дрова,Когда по кромке табуретаРука скользит едва-едва…В утробе пламя жажду носитЗаметить тот порыв один,Когда сухой рукой он броситрукопись в камин.…Теперь он стар. Он всё прощаетИ, прослезясь, глядит туда,Где пламя жадно поглощаетЛисты последнего труда.1939?

256. Творчество

Есть жажда творчества,Уменье созидать,На камень камень класть,Вести леса строений.Не спать ночей, по суткам голодать,Вставать до звезд и падать на колени.

Остаться нищим и глухим навек,Идти с собой, с своей эпохой вровеньИ воду пить из тех целебных рек,К которым прикоснулся сам Бетховен.Брать в руки гипс, склоняться на подрамник,Весь мир вместить в дыхание одно,Одним мазком весь этот лес и камниЖивыми положить на полотно.Не дописав, оставить кисти сыну,Так передать цвета своей земли,Чтоб век спустя всё так же мяли глинуИ лучшего придумать не смогли.Июнь-июль 1940

257. «Когда умру, ты отошли…»

Когда умру, ты отошлиПисьмо моей последней тетке,Зипун залатанный, обмоткиИ горсть той северной земли.В которой я усну навеки,

Метаясь, жертвуя, любяВсё то, что в каждом человекеНапоминало мне тебя.Ну а пока мы не в уронеИ оба молоды пока,Ты протяни мне на ладониГорсть самосада-табака.1940

258. «Я с поезда. Непроспанный, глухой…»

Я с поезда. Непроспанный, глухой.В кашне, затянутом за пояс.По голове погладь меня рукой,Примись ругать. Обратно шли на поезд.Грозись бедой, невыгодой, концом.Где б ни была ты – в поезде, в вагоне, –Я всё равно найду, уткнусь лицомВ твои, как небо, светлые ладони.1940

259. Мы