Советские супертанки

База Т-100 послужила для разработки нескольких боевых машин, созданных по опыту боев в Финляндии. С самого начала советско-финской войны Красная Армия остро ощутила потребность в специальных бронированных инженерных машинах. Поэтому в середине декабря 1939 года Военный Совет Северо-Западного фронта обязал завод № 185 спроектировать и изготовить инженерный танк противоснарядного бронирования на базе Т-100. Эта машина предназначалась для выполнения задач по наводке мостов, перевозке саперов и взрывчатки и эвакуации поврежденных танков. Однако в ходе проектирования КБ завода получило от начальника АБТУ РККА Д. Павлова задание на «постановку 152-мм пушки или другой подходящей с большими начальными скоростями на базу Т-100» для борьбы с дотами. В связи с этим директор завода Н. Барыков обратился в Военный Совет Северо-Западного фронта с просьбой «об отмене решения по изготовлению инженерного танка и вынесения решения по установке на машине 100 130-мм морской пушки». Просьба была удовлетворена, и уже 8 января 1940 года чертежи корпуса Т-100-Х (икс) — такое обозначение получила машина — были переданы на Ижорский завод.

Т-100-Х отличался от Т-100 тем, что вместо башен на нем была установлена рубка клиновидной формы со 130-мм морской пушкой Б-13. Подвеска машины проектировалась торсионной, и ее изготовление поручили Кировскому заводу, имевшему опыт в этой области. В ходе изготовления бронедеталей для ускорения сборки машины форму рубки изменили на более простую. Новая самоходная установка получила индекс Т-100-Y (игрек). Бронекорпус T-100-Y поступил с Ижорского завода 24 февраля, 1 марта началась сборка машины, и 14 марта готовая САУ совершила свой первый выезд. Но война к этому времени уже кончилась, и испытать Т-100-Y в боевой обстановке не удалось.

В ходе советско-финской войны была сделана попытка модернизировать и вооружение Т-100. В январе 1940 года заместитель наркома обороны командарм 1-го ранга Г. Кулик дал указание «усилить вооружение Т-100 установкой на него 152-мм гаубицы М-10 для борьбы с надолбами».

^{Самоходная установка T-100-Y на НИБТПолигоне в Кубинке, 1940 год. Фото из коллекции М. Коломийца}

К середине марта 1940 года была изготовлена новая башня с 152-мм гаубицей М-10. Ею предполагалось заменить на Т-100 башню с 76-мм пушкой Л-11. Машина с 152-мм артсистемой получила индекс T-100-Z (зет). Но новая башня так и не была установлена на танк. В связи с принятием на вооружение КВ-1 и КВ-2, АБТУ РККА прекратило все работы по дальнейшему совершенствованию Т-100.

Небезынтересно привести выдержки из отчетов по полигонным испытаниям танков СМК и Т-100, составленных комиссией под председательством П. Ворошилова. Причем отчеты эти датированы 22 февраля 1940 года: в это время СМК стоял на поле боя, а Т-100 снова убыл на фронт.

В выводах по СМК отмечалась неудовлетворительная работа системы охлаждения двигателя и воздушного фильтра, а также ненадежность коробки перемены передач. В заключении говорилось: «Танк заданным ТТХ соответствует. Рекомендовать для принятия на вооружение Красной Армии нецелесообразно, так как заводом изготовлен и принят на вооружение танк КВ, обладающий более мощным бронированием и лучшей ТТХ».

^{Самоходная установка T-100-Y в музее бронетанкового вооружения и техники в Кубинке, 1990-е годы. Фото В. Мальгинова.}

В отчете по Т-100 отмечалось, что «недостаточно отработана система охлаждения, при движении по лесу сетки забиваются листьями, ненадежна работа вентилятора. Необходимо доработать механизмы управления коробкой перемены передач, конструкцию бортовых фрикционов необходимо пересмотреть в сторону усиления». Как достоинство отмечалось наличие пневматической системы управления танком. В заключении также говорилось, что «Т-100 заданным ТТХ соответствует. Рекомендовать для принятия на вооружение Красной Армии нецелесообразно, так как изготовлен и принят танк КВ».

Однако представители завода № 185 — директор Барыков и главный инженер Гидков — высказали особое мнение, которое состояло в следующем: