Советский ас Александр Клубов

Николай Олялин вспоминал, как после войны в Вологду возвращались фронтовики: «Все шли через наш дом. Для меня было непонятно, как это такие взрослые дяди, тети, и вдруг плачут. А потом, когда с годами пришел ко мне смысл этих слез, я сам уже начал плакать».

Известен в военных кругах и другой земляк А.Ф. Клубова — генерал-полковник, в 1991 году — первый заместитель начальника Генерального штаба Вооруженных сил СССР Бронислав Александрович Омеличев. Его отец, сержант-артиллерист, пропал без вести в 1943-м. Мама была учительницей начальных классов в единственной школе Красного берега.

Родился Бронислав Александрович в 1935 году, семь классов окончил в сельской школе и до этого из Ярунова никуда не выезжал. Потом учился в Вологде, после 10-го класса поступил в Череповецкое пехотное училище. Служил в войсках, окончил две академии. Сейчас генерал-полковник в отставке, соратник маршала С.Ф. Ахромеева, живет в Москве. Он и рассказал нам о жизни крестьян Красного берега, которая сохранялась без особых изменений от старинных времен до 1920—1940-х годов. Те же дремучие леса, тот же быт окружали в детстве и отрочестве и Сашу Клубова.

«Деревня Яруново была одной из самых больших в Краснобереговом сельсовете, в который тогда входили 17 деревень.

Дома у нас были обширные, будь здоров. Хотя с сегодняшней точки зрения все, конечно, жили очень небогато. На зиму из большого дома уходили в так называемую зимовку, в небольшой комнате жила вся семья, а вместе с ней теленок и курицы.

Жизнь тогда здесь била ключом! Один пример — в нашей четырехклассной школе было два учителя, которые вели свои классы, в каждом из которых насчитывалось по 25—35 учеников, то есть 50—70 детей школьного возраста. Образование в красносельской и Высоковской (семилетней) школах мы получали совсем неплохое. Во всяком случае, когда я пришел учиться в восьмой класс в Вологду, а это был сильный класс в мужской школе, я себя там слабым не чувствовал. Красносельская начальная школа была одноэтажной, срублена из сосен или елей в обхват, на бетонной подставке, крыша покрыта железом. Это было самое красивое и современное здание во всем Красном береге. Кстати говоря, оно и сейчас стоит на Вотче, куда его перенесли из Ярунова, когда учить уже стало некого...

Конечно, наш Красный берег — это был глухой лесной край, хотя до областного центра Вологды напрямую было всего километров шестьдесят. Причина такой изолированности — дороги. До трассы из Вологды на Кириллов вел проселок до Новленского, это 25 километров. До ближайшей железнодорожной станции

Кипелово — 45 километров. Правда, в то время такое расстояние не страшило, я сам ходил до этой станции за один день, хотя по дороге — никаких населенных пунктов, обычный проселок, по которому, кроме лошади и телеги, ничего не пройдет. Да и телега здесь проезжала раз в месяц...

Кипелово — довольно большая станция. Потом в этом районе построили аэродром стратегической морской авиации. -

Мы, ребятишки, ничего не боялись. Мы ведь жили практически в лесу. Во всех деревнях нашего Красного берега отойди от околицы 200—300 метров — и начинается лес. Детство наше прошло в нем. А при Александре Клубове дороги были еще хуже, общение с внешним миром сводилось до минимума. Зимой ездили на санях.

Как известно, вся жизнь в нашем крае испокон веков начиналась вокруг монастырей, храмов. Народ был набожный, особенно женщины. Наша церковь находилась в Поповке, от Ярунова около трех километров. Большая красивая церковь стояла на берегу речки Ель-мы. Но я в 1930—1940-х годах помню храм уже разрушенным.

Мои дед, прадед — все жили в Яруново, все — наследственные пахари-крестьяне. Снимали изрядные урожаи, особенно ржи и ячменя. Много было вокруг льняных полей. Мы мальчишками играли в овинах, где сушили лен. Вечерами собирались там, варили картошку.

Больших полей у нас не возделывали, поэтому пахали плугом на лошадях. Мы сами ходили за бороной. Земля у нас серая, суглинок. Нашу северную землю надо сдабривать навозом, которого имелось немало. В каждом доме держали корову, молока было вдоволь. Разнотравье на Красном береге такое, что коровы беды не знали. Выйдешь в поле — пахнет медом, кругом ромашка, клевер и множество других цветов. Рябит в глазах от разноцветья в полях...

Край наш благодатный. Но надо сказать, что тогда жизнь в любом краю была тяжелая. Как мы выживали? Благодаря тому, что на этой земле, если человек может что-то элементарно делать, он не пропадет. Земля накормит, напоит, оденет. Ведь мы ходили в домотканых портах и рубахах, как во времена Киевской Руси. Только после войны начали появляться ситцы, брюки, костюмы. Мне первый костюм купили после девятого класса.

Помню свое детство — шла война. Наши 17 деревень не получали от государства ни хлеба, ни мяса, ни молока. Все было свое. Это с учетом того, что надо было платить непомерные налоги государству. Голод был только в 1946—1947 годах, когда в нашем сельсовете умерло несколько десятков человек.