Советский квадрат: Сталин–Хрущев–Берия–Горбачев

«Существовал приказ Жукова о том, что при переправах через водные преграды все подразделения обязаны в первую очередь пропускать реактивную артиллерию, „Катюши". Мы стоим, ожидая нашей очереди начать переправу, впереди нас идёт танковый корпус. Подлетает машина, выскакивает Жуков и, размахивая пистолетом, с матом кидается на нашего командира: „Почему стоите?! Почему не выполняете приказ Ставки?!" – Тот оправдывается: „Танкисты не пропускают". Жуков вызывает командира корпуса – полковника, грудь в орденах – и лично его расстреливает».

Безусловно, за невыполнение приказа полковника следовало наказать: арестовать, отдать под суд военного трибунала или разжаловать в рядовые. Расстрел – крайняя мера. Предположим, на фронте такие действия были оправданы. А если нет, то чем самосуд, устроенный в период наступления маршалом Жуковым, отличается от приказа, отданного Берией 16 октября 1941 года? Москва находилась на осадном положении, была прифронтовым городом, на волоске от сдачи. А между наступлением и отступлением – «две большие разницы». На волоске от гибели у обороняющихся нервы сдают чаще.

След из Катыни ведёт к пакту Молотова-Риббентропа

Обвинение Берии в инициировании расстрела польских военнопленных в Катынском лесу в марте 1940 года официально никогда и никем не было ему предъявлено. Существование письма наркома внутренних дел, в котором Берия запрашивал разрешение Сталина расстрелять военнопленных, категорически опровергалось. Причастность НКВД к расстрелу поляков объявили ложью. Официальная версия советского правительства, на которой, несмотря на неопровержимые факты и доказательства, «стояли насмерть»: расстрел польских военнопленных – дело рук немцев. Ведь признание своей ответственности влекло бы признание секретного приложения к пакту Молотова-Риббентропа, по которому прибалтийские государства, Литва, Латвия и Эстония, отошли к СССР и в котором писалось, что «обе стороны не допустят на своих территориях никакой польской агитации». Берия лишь выполнял одно из условий договора.

Первое сообщение о существовании секретного приложения появилось на Нюрнбергском процессе при допросе бывшего начальника юридического отдела МИД Германии Фридриха Гаусса, сопровождавшего Риббентропа в августе 1939 года при поездке в Москву подтверждённое Риббентропом в последнем слове[183]

. Дальнейшее обсуждение было прекращено по требованию Руденко, государственного обвинителя от Советского Союза, с которым союзники ссориться не хотели.

Позднее, когда в архиве германского МИДа, попавшего в руки союзников, был найден немецкий экземпляр договора, включая секретное приложение, Советский Союз объявил опубликованный на Западе документ фальшивкой зарубежных спецслужб. Утверждалось, что в государственных и партийных архивах СССР такой документ отсутствует и сообщения о закулисном сговоре с Гитлером – злобный вымысел.

…Когда рухнул Советский Союз, секретный протокол был обнаружен в сейфе аппарата Президента СССР[184].

27 сентября 1939 года, после успешного завершения польской кампании, Риббентроп прилетел в Москву. На следующий день он подписал с Молотовым новый германо-советский «Договор о дружбе и границе между СССР и Германией», который официально и юридически закреплял раздел Польши между Германией и Советским Союзом. К договору прилагалась карта с указанием новых границ, подписанная Сталиным и Риббентропом.

«Нижеподписавшиеся Уполномоченные при заключении советско-германского Договора о границе и дружбе констатировали своё согласие в следующем:

…Обе стороны не допустят на своих территориях никакой польской агитации, которая действует на территорию другой страны. Они ликвидируют зародыши подобной агитации на своих территориях (Выделено мной. – Р. Г.)

и будут информировать друг друга «о целесообразных для этого мероприятиях»[185].

Записка Берии на имя Сталина вытекала из секретного протокола к советско-германскому договору. Расстрел польских военнопленных в Катынском лесу ликвидация в зародыше польской агитации на своих территориях – результат выполнения Сталиным союзнических обязательств по недопущению антигерманской деятельности на территории СССР.

«Спорные» документы были обнаружены и опубликованы в постсоветское время. Прибалтийские государства обрели независимость. Но отважиться на покаяние (ведь совершенные преступления – дело рук другого, несуществующего уже государства и несуществующей правящей партии) не смогли. Раздались голоса «историков» (они звучат и поныне) о фальсификации найденных документов, теперь уже в недрах всесильного КГБ (подробнее в главе «Почему до сих пор не реабилитирован Берия?»).