Советско-финский плен 1939-1944

В конце войны ситуация практически не меняется. Так, из 58 случаев в июле — августе 1944 года причиной госпитализации военнопленных были дизентерия, гемоколит, энтероколит.

Таким образом, на протяжении всей войны Продолжения основным поводом для госпитализации были заболевания, вызванные некачественным питанием и невозможностыо соблюдения в полной мере правил личной гигиены в лагерях.

Необходимо сразу оговориться, что имеющиеся в нашем распоряжении документы отражают картину заболеваемости только поступивших в госпитали. Данные о причинах заболеваемости финских военнопленных, содержавшихся в лагерных лазаретах и больницах, практически полностью отсутствуют. И нередко восстановить ее можно только по актам патологоанатомических экспертиз, то есть после смерти пленного. При этом при подсчете заболеваемости и смертности военнопленных во внимание принимался лишь наиболее тяжелый диагноз. Если военнопленный поступал в госпиталь с диагнозом: дистрофия и дизентерия, то нередко причиной смерти отмечалась дистрофия.

На всем протяжении войны Продолжения ситуация со здоровьем военнопленных оставалась достаточно тяжелой. Но если в госпиталях пленные финны получали квалифицированный медицинский уход и подавляющее большинство вернулось в лагеря по выздоровлении, то в лагерных медицинских учреждениях положение было на порядок хуже.

В первую очередь, это было связано с нехваткой квалифицированных медицинских кадров. Так, например, в отчете о работе Череповецкого лагеря № 158, где в период войны Продолжения было сконцентрировано подавляющее большинство финских военнопленных — около 1800 человек, отмечалось, что медико-санитарная служба лагеря была организована на базе медицинского пункта Отдельной исправительно-трудовой колонии. К моменту прибытия первой партии военнопленных в июле 1942 года она состояла всего из четырех человек начальника и трех медицинских работников с незаконченным средним специальным образованием выпуска военного времени. То есть квалификация персонала была на очень невысоком уровне. Помимо этого, нехватка медработников стала очевидной в связи с открытием лагерных отделений. Так, некомплект врачей к 1944 году составлял 21 человек, фармацевтов — четыре человека, фельдшеров — четыре человека, медсестер — 10 человек.

В связи с нехваткой медперсонала в лагере достаточно широко использовался труд военнопленных врачей и санитаров. В их задачу, в основном, входило осуществление санитарного надзора в бараках, других местах расположения пленных, то есть первичный контроль за состоянием здоровья военнопленных. Однако к медицинскому освидетельствованию контингента лагеря врачи из числа пленных не допускались. Им было запрещено выдавать справки, освобождающие от работы, они не принимали участия в заседаниях врачебных комиссий, устанавливающих группу трудоспособности, а также на всем протяжении существования лагеря они не допускались к работе в санитарном отделении управления лагеря.

Администрация лагеря столкнул ась еще с одной проблемой: использование военнопленных-врачей осложнялось незнанием ими русского языка. В данной ситуации приходилось прикреплять к ним советского врача-переводчика и медицинского работника, ведущего записи в книгах амбулаторных посещений на русском языке. Нередко это приводило к тому, что хотя бы немного знающие русский язык военнопленные, как это было с Тойво Ярвеля, становились помощниками медперсонала. Впрочем, их использовали на самых черных, не требующих специальных навыков, работах по уходу за больными: мытье, помощь неходячим и т. п. В 1944 году у работников лазарета появилось право вести записи на родном языке, что существенно упростило дело и высвободило некоторое количество советского медперсонала для других целей, но все же нехватка врачей чувствовалась. В связи с этим было принято решение наиболее опытных и профессионально подготовленных фельдшеров использовать в качестве врачей.