Советы как форма государственной власти

С этого времени в связи с ликвидацией практической возможности отзыва не оправдавших доверие избирателей депутатов начался процесс все более интенсивного заражения государственной машины бюрократизмом и карьеризмом, засорения ее бюрократами и карьеристами, ставящими свои личные интересы выше общественных, процесс вызревания на разных уровнях партийно–государственной системы разномастных хрущевых и горбачевых, готовых предать диктатуру пролетариата и реставрировать диктатуру буржуазии. От Советов оставались названия и выдвижение кандидатов, но сущность их стала размываться. Диктатура пролетариата, лишившись присущей ей организационной формы, была поставлена под угрозу. Пролетарский характер органов власти, по–прежнему еще называвшихся Советами, теперь обеспечивался лишь сохранявшимися элементами их связи с классом через выдвижение кандидатов от трудовых коллективов, через периодические отчеты их перед трудящимися, через регулировку их социального состава партийными органами, а также накопленной инерцией пролетарского характера самой партии. Но уже при Сталине, который у гроба В. И. Ленина поклялся укреплять диктатуру пролетариата и в течение всей своей жизни боролся за это, в Центральном Комитете постепенно накапливалось антирабочее большинство, которое своим оппортунизмом, перераставшим в ревизионизм, шло к тому, чтобы после смерти Сталина изменить классовую природу государства.

Отказ от диктатуры пролетариата — отказ от марксизма. На ХХ съезде КПСС была проведена своеобразная артиллерийская подготовка к фронтальному наступлению на главное в марксизме. Стараниями хрущевской ревизионистской группы в клеветнической форме под сомнение было поставлено то положительное, что делалось сталинским руководством, и была сделана заявка на пересмотр ключевых положений марксизма о классовой борьбе и диктатуре пролетариата. Однако продолжала действовать ленинская Программа РКП(б). Поэтому хрущевцы стали готовиться к ее замене на такую, из которой будет изъято то, что составляет самую суть марксизма–ленинизма. В докладе на XXII съезде первого секретаря ЦК КПСС Н. С. Хрущева «О Программе Коммунистической партии Советского Союза» был выдвинут размагничивающий и демобилизующий коммунистов, рабочий класс и всех трудящихся тезис об окончательной победе социализма в СССР [107]

, утверждалось, что классовая борьба ограничивается переходным к социализму периодом [108], во всем докладе социализм понимался не как фаза коммунизма, а как некоммунизм — по сути, как отдельная формация. Соответственно вместо характерной для социализма цели полного уничтожения классов в первой фазе бесклассового общества ставилась еще только задача построения бесклассового общества и вместе с этим провозглашалась чисто ревизионистская антимарксистская цель: «От государства диктатуры пролетариата к общенародному государству»

[109]. Нагло утверждалось, что якобы «рабочий класс Советского Союза по собственной инициативе, исходя из задач построения коммунизма, преобразовал государство своей диктатуры во всенародное государство… Впервые у нас сложилось государство, которое является не диктатурой какого–либо одного класса, диктатура пролетариата перестала быть необходимой» [110]

. Партия тоже объявлялась не партией рабочего класса, а партией всего народа вопреки ленинскому понятию политической партии как авангарда класса.

Эти ревизионистские идеи отпора на съезде не получили, и съездом была единогласно принята ревизионистская, по существу антиленинская, антимарксистская, антирабочая, пробуржуазная Программа. В ней утверждалось, что «диктатура пролетариата выполнила свою историческую миссию и с точки зрения задач внутреннего развития перестала быть необходимой в СССР. Государство, которое возникло как государство диктатуры пролетариата, превратилось на новом, современном этапе в общенародное государство…Партия исходит из того, что диктатура рабочего класса перестает быть необходимой раньше, чем государство отмирает» [111]. Чьим же государством тогда оно становится, диктатурой какого класса?