Совместный исход. 1974

Прогулки по городу. Трамваи Базеля. Книги Солженицына в витринах. Итальянцы на улицах пустынного воскресного города, как у себя в неаполитанской или сицилийской деревне: играют, возятся, шутят со своими девицами. Холеные, надменные швецарцы (немцы) с презрением взирают на эту «низшую» расу, которая, однако, составляет шестую часть населения страны. На некоторых заводах 80 % рабочих - иностранцы. А по 40-50 % - обычное явление.

Вечер - встреча с активом. Мое первое большое выступление и почти все ответы на вопросы.

- июня 74 г.

Девушка с вопросом об инфляции в СССР. Седовласый литератор, который еще на съезде спрашивал, может ли он со мной побеседовать по поводу «свободы творчества». Он задал такой вопрос: как у вас формируются новые идеи?

Я много говорил, не всегда убедительно для самого себя. Объяснения Козыря - почему у них в Одессе бывает иногда разница цен на картошку и клубнику весной в магазинах и на колхозном рынке, вызвали недоумение и иронические улыбки.

В Лозанне, в Народном доме - встреча с новым Политбюро. Говорил в основном я. Венсан: «Мы, мол, выговорились на съезде, вы все слышали, а теперь вы скажите то, что считаете нужным». Проблемы Китая, Уотергейта, конференции КП Европы и международного Совещания.

15 июня 74 г.

На другой день утром уехали в Берн. Грязная гостиница в самом центре города. Часа три шатался по городу. Демонстрация студентов на велосипедах.

Вечером был прием в посольстве - все Политбюро. Застольное великолепие Венсана (он по профессии адвокат, известный не только в Швейцарии). Европейская масштабность его и других. Убожество Козыря на этом фоне. Торжественно-ироническое восприятие приветствия ЦК КПСС Венсану (по случаю избрания председателем ШПГ). Феерия его воспоминаний об участии во французском Сопротивлении. Пустяки о тогдашнем хлебе, о зонтике в Карловых Варах в 1945 году, но изящно: умение заполнять мертвое время условностей, с помощью которых делается политика.

К концу вечера он отозвал в сторону Панкова и сказал следующее: «Партии угрожает серьезный скандал. Из-за инфляции горит газета. Чтоб покрыть дефицит в 200 000 франков, мы залезли в страховую кассу типографских рабочих. Если это обнаружится, газету конфискуют и не исключено судебное дело, т.е. политический скандал, который надолго опозорит партию. Нужна ваша срочная помощь».

На утро мы с Панковым заскочили в посольство и через резидента дали шифровку в Москву (посол к таким вещам не допускается) - просили помочь. По приезде я узнал, что вопрос решен: им дают сверх обычной годовой нормы 12 000 долларов - немедленно.

Б.Н. оказался в это время у избирателей. А вернувшись, для формальности поинтересовался - как там в ШПГ. Впрочем, может быть больше того, что дано в двух шифрограммах о существе дела и не нужно? Для его политики!

Сам он опять в состоянии эйфории готовится во главе делегации во Францию - обговаривать европейскую конференцию КП. Обнаружилось, что он через Загладина поручил мне, как только вернусь, заняться материалами «шестерки» (встреча секретарей ЦК компартий стран Варшавского договора), которая состоится 26 июня, - возглавить в Серебряном бору группу Жилина. Однако Загладин не передал мне этого. Обнаружилось это «назначение» Жилина, когда мы оба, я и Загладин, сидели у Б.Н., который потом выражал гнев, явно понимая, что за этим (т.е. за маневром Загладина) «непринципиальные соображения». Б.Н. сказал: «А вы не стесняйтесь, берите в свои руки».

Вчера состоялась речь Брежнева перед избирателями. Успел пока только кусками услышать по радио, потому что во время заседания в Кремле мне пришлось работать. В международном разделе, над которым я сидел в Волынском-2, заметны кое-какие перемены, особенно по советско-американским делам и по разоружению. Но основное «Воробью», видно, не дали расклевать. У Брежнева все хуже с произношением. Он коверкает самые простые слова.

Навеянное вчерашней встречей Брежнева с избирателями: недели две назад, в конце мая, идучи на работу, встретился с Хавинсоном (он прогуливает себя в определенном направлении, а потом его подбирает машина). Я как раз накануне вернулся из Волынского. «Да, я знаю, - произнес мудрый Хавинсон¹.

В начале «холодной войны» Яков Семенович Хавинсон под псевдонимом Маринин выступал регулярно в «Правде» с блестящими статьями по международным делам. Во время Отечественной войны был в руководящей верхушке Совинформбюро. Потом получил нокдаун от «космополитии» и был «сослан» в Институт академика Варги, преобразованный в 50-ых годах в Институт мировой экономики и международных отношений Академии наук СССР, где Хавинсон стал главным редактором академического журнала под таким же названием. Высокий красивый еврей, саркастически умный. В это время ему было около 70-ти.