Совместный исход. 1976

- Так вот. Ржавая селедка. Консервы - «борщ, «щи», знаете? У нас в Москве они годами на полках валяются. Там тоже их никто не берет. Никаких колбас, вообще ничего мясного. Когда мясо появляется, - давка. Сыр - только костромской, но говорят, не тот, что в Москве. У мужа там много родных и знакомых. За неделю мы обошли несколько домов и везде угощали солеными огурцами, квашенной капустой и грибами, т.е. тем, что летом запасли на огородах и в лесу. Как они там живут!

Меня этот рассказ поразил. Ведь речь идет об областном центре с 600.000 населением, в 400 км. от Москвы! О каком энтузиазме может идти речь, о каких идеях?

О Загладине. Он то и дело мелькает на страницах буржуазной печати. Вчера в «Монде» прочел: передовая и большая корреспонденция - о положении в комдвижении Европы в связи с декабрьской Рабочей группой 15-19 декабря в Берлине. Загладин представлен как «ближайший советник Брежнева», его роїіе-рагоіе. В этом смысле представлена и его поездка в Рим, встреча с Берлингуэром. Дело изображается так, будто Загладин всюду осуществляет прямые указания Брежнева, который-де решил пойти на уступки итальянцам, французам, югославам, румынам, чтобы конференция все-таки состоялась. Однако, мол, уступки делаются de facto таким образом, чтобы не поймали на слове и не уличили «в отступлении от принципов». Условие, мол, только одно - чтоб коммунисты оставались коммунистами. Но что это означает, никто сказать уже не может. Газета ехидно советует собрать коммунистов Востока и Запада на коллоквиум с одним вопросом: «Что такое социализм?»

Брежнев-де пошел на уступки не сразу, а после того, как убедился (в ходе подготовительных встреч к европейской конференции), что иначе КПСС не будет иметь ни этой конференции, ни тем более всемирного Совещания.

Знали бы они, какая ситуация на самом деле! Что Брежнев в общем-то не имеет никакого касательства ко всем многочисленным эволюциям Загладина, выслушивает его, если вообще слушает, со скучающим видом, никак не реагируя. Именно так это выглядело в Завидове, когда сразу после Рима и Берлина Загладин за завтраком пытался изложить свои «итоги» и соображения. Брежнев, то и дело перекидываясь шуточками с женщинами и егерем, просто не слушал. Было такое впечатление, что то, что повествовал Загладин за столом, его никак не интересует и вообще не для него предназначено, а так - соседям по столу.

По поводу художеств Марше Брежнев высказался только раз, походя, жалуясь, что плохо спит и что «всякая информация задавила, а я еще должен волноваться, почему Марше с ума сходит!»

В другой раз, за рабочим столом, когда ему доложили, что французы просят ответа о составе делегации КПСС на их XXII съезд, он заметил: «А надо бы их проучить» (имея в виду

- снизить уровень делегации).

10 января 76 г.

Началась лихорадка подготовки к совещанию Секретарей ЦК соцстран (27-28 января в Варшаве). Б.Н. опять хочет «поразить мир». Суета его смешна на фоне: а) изложенного выше отношения к нему Брежнева. Не светит ему стать членом Политбюро, дай Бог удержаться на нынешнем уровне. Хотя (а может быть и поэтому!) антикоммунистическая желтая печать продолжает публиковать статьи, в которых Пономарев изображается главой могущественного органа (Международного отдела ЦК), который выше и сильнее КГБ и который дирижирует всеми тайными революционными операциями в мире, финансирует и подчиняет всех, кого можно, советским интересам и политике.

б) По причине того, что процесс ликвидации традиционного МКД стал явным и приобрел, как говорят, необратимый характер. Итальянцы, правда, «извинились» за интерпелляцию в парламенте по поводу Сахарова (после нашего представления). Но - они просто умнее и деликатнее Марше, они понимают, что с Советским Союзом им ссориться невыгодно. А Марше «жмет дальше».

Компартии соцстран ждут от нас каких-то объяснений, поэтому они и настояли на совещании в Варшаве. Оно будет посвящено координации внешней пропаганды после Хельсинки. Но мы там ничего не можем говорить по существу положения в МКД, так как там будут румыны! Да и что толку, если говорить в «нашем традиционном духе»?

12 января 76 г.

Сегодня с консультантами Отдела готовили речь Б.Н.'а к Варшавскому совещанию. А вечером он вызвал меня и надиктовал стенографистке «свой подход» - куча банальностей. И опять раздираем противоречиями: с одной стороны, ему хочется учить братские партии бдительности по случаю накопления «монбланов оружия» (его термин), а с другой стороны, вот-вот будет в Москве Киссинджер и заранее можно предсказать, что его встречи с Генсеком будут «позитивными и консультативными».

С одной стороны, ему хочется что-то сказать о бяках Марше и Берлингуэре, с другой

- он понимает, что румыны сразу им об этом донесут и будет предсъездовский скандал.

Встречался с Дроздовым (бывший советник в Париже, теперь наш референт) - информация для ЦК «об отрицательных явлениях в политике ФКП». Все приглажено и отнесено на счет субъективистского подхода Марше. И ничего по существу явления.