Совместный исход. 1977

1. Раскол в рабочем классе. Рабочие заводов честно вкалывают свои 7 часов. Но по численности их давно превзошли рабочие сферы обслуживания. Здесь - коррупция, воровство, шельмование, открытый обман и работа налево. Получают в результате минимум в 1.5-2 раза больше, чем заводские, а многие - во много раз больше. Все всё видят. Заводские пишут и говорят: давайте обсудим это, мы не за то, чтобы в газетах полоскали эту проблему на весь мир, но давайте по-партийному, между собой. Нельзя ж ведь так. Реакции никакой.

2. Национальный вопрос. Словаки совсем обнаглели. Они теперь и богаче и благополучнее, и все ключевые места в Республике, в Праге - у них. Мы, чехи, за то, чтобы словаки были в центральных органах. Но мы против того, чтобы словацкие деятели имели по две квартиры - в Праге и в Братиславе. Приезжали сюда на два дня, отдавали распоряжения и возвращались домой. Это тоже все видят и «ненавидят»!

3. Молодежь. За 10 лет после 1968 года было 10 выпусков школ и 10 выпусков вузов. Учили их выпуски «люди 1968 года». Мы их тогда не могли выгнать, потому что это означало бы - закрыть школы и университеты. И они учили: не провоцируя, не высовываясь, учили быть националистами и антисоветчиками, учили ценностям западной демократии и т.п. Плюс каждодневное воздействие (радио, ТУ) пропаганды западного образа жизни! В результате молодежь ушла от партии. Это «не наша» молодежь. И главная черта ее индивидуальной психологии - антисоветизм.

Существует организованное подполье. Имеем доказательства. Оно - не такое уж малочисленное, если учесть полмиллиона исключенных из КПЧ в 1969 году. Вместе с их детьми, родственниками, друзьями и знакомыми они составляют приличный процент 14- миллионной Чехословакии, причем едва ли не наиболее активного населения.

По оценке Зародова (много он мне шептал на ухо разностей такого рода) - в обществе созрели огромные силы недовольства, пассивного, бурчащего, ненавидящего, издевающегося по-швейковски. Оно не взорвется «восстанием», но оно может породить ситуацию, с которой никто не будет знать что делать: ситуацию социально-политического тупика. Зародов считает, что «наверху» это отлично понимают. И этим он объясняет подчинение всей политики одному

- экономить в государственном бюджете каждую крону, держать «на уровне» хозяйство, грубо говоря, заливать жиром болезнь общества. И пока это так, недовольство не примет опасного выхода.

Живут они, действительно, богато. Магазины ломятся. Товары много приличнее наших, хотя и заметно отстают от Запада. Но контраст качества и ассортимента между чехами и нами куда больше, чем контраст между ними и, например, ФРГ.

Невероятно разбогатела деревня. Тот же зав. сектором Богуш рассказывал мне, что недавно побывал в своих родных краях (Северная Моравия). Есть, говорит, семьи, которые зарабатывают по 70.000 крон в месяц (7 тысяч рублей). У них уже не дома, а настоящие виллы

- с двумя гаражами, с цветными телевизорами, с лучшим хозяйственным оборудованием и наимоднейшей мебелью. И это уже не исключительное явление, а становится типичным в наиболее благополучных сельскохозяйственных областях.

Богуш говорит об из рук вон скверной работе нашего посольства. От Мацкевича (посол) он вообще ничего не ждет. Все, говорит, у нас знают, что он получил хорошую синекуру. А его супруга распространяет версию, будто Брежнев сказал: «Вот неси карту, тыкай пальцем, куда хочешь поехать послом, и ты там будешь».

Мацкевич демонстративно манкирует своими элементарными обязанностями. Он либо лечится, либо на охоте. Последнее - притча во языцах. «У нас говорят: посол поехал знакомится с. природой Чехословакии» (а не с Чехословакией).

Беда, говорит Богуш, что вы там, в Москве, не имеете объективной информации. А посольские ниже рангом... Они ведь тоже не знают положения или сознательно закрывают глаза. Да и что могут знать, если они общаются только с людьми протокола. Тот же Фоминов (советник по партсвязям), который хоть и из вашего ЦК, ни разу не пригласил к себе домой рабочего, партактивиста, не имеет ни связей, ни знакомств в народной среде. Потому, что экономит кроны, потому, что он равнодушный, ему здесь хорошо и безбедно. Он сам хвастает, что с удовольствием прожил бы в Праге еще пять лет. Конечно, он заинтересован, чтоб все было тихо, чтоб никого не задеть, чтоб без скандала и обострений.

Зародов мне говорил, что у него, Зародова, очень большие связи в различных кругах Праги. К нему идут жаловаться, «информировать», передавать всякие интимные дела, сплетничать. Я, говорит, писал несколько раз о подноготной, острой, злой, интриганской борьбе в верхушке КПЧ и правительства. Но Мацкевич задерживает мои телеграммы. Он не имеет права это делать. Но, если я начну шуметь, он меня быстренько съест. Что мне - больше всех надо?!

Вот, пожалуй, главное о Праге.