Современная испанская новелла

Некоторые читатели, очевидно, полагают, будто литература Испании создается на одном языке. В действительности же на протяжении многих веков развивается тесно связанная с испанской, но самостоятельная литература Каталонии, одной из наиболее развитых в экономическом и культурном отношении областей страны с древними и богатыми традициями. В период республики, когда Каталония получила автономию, и во время гражданской войны литература на каталанском языке переживала период расцвета.

Франкизм, беспощадно душивший всякое проявление свободного слова, пытался заставить несколько миллионов жителей Каталонии и Балеарских островов забыть родной язык. Было запрещено преподавать его в школах, издавать на нем газеты и журналы. Многие прогрессивные писатели Каталонии эмигрировали, другим приходилось писать только на испанском. Под угрозой оказалась древняя самобытная культура, давшая не только Испании, по и всему миру ряд известных имен. Сложные миграционные процессы, происходившие в стране, массовые исходы крестьян в большие города, говорившие преимущественно на испанском, переселение в Каталонию более миллиона жителей южных провинций вызвали опасность постепенного исчезновения каталанского языка.

Но вопреки всему этому, вопреки гонениям и попыткам франкизма отлучить народ от родного языка он сохранился.

В сборнике впервые на русском языке публикуются рассказы двух писателей, переведенные с каталанского — Сальвадора Эсприу и Мануэля Педроло. Впрочем, каталонская литература представлена здесь несколько шире, потому что Хуан Себастьян Арбо и Франсиско Кандель (о которых упоминалось выше) пишут не только на испанском, но и на родном языке.

Естественно, что рассказы четырех писателей не могут дать сколько‑нибудь законченного представления о литературе целого народа. Пока это первое мимолетное знакомство. Однако и оно дает представление о некоторых характерных чертах новой ката лОнской литературы. Весьма значительное место занимает в ней Мануэль Педроло. Педроло, как и многих писателей, пишущих на испанском языке, интересуют взаимоотношения личности и общества, отчуждение человека, его обезличивание в современном капиталистическом мире. Внимание Мануэля Педроло привлекают самые заурядные люди, жизнь для них — цепь враждебных, непреоборимых обстоятельств, в столкновении с которыми они проникаются сознанием безысходности, тщетности всяких попыток изменить что‑либо в своем жалком существовании. Стиль писателя лаконичен, временами грубоват, не лишен элементов гротеска.

В небольшой новелле «Бумаги» герой Педроло вынужден доказывать, чго он существует. Но сделать это почти невозможно, ибо в бюрократическом государстве сам факт существования еще ничего не значит, если нет подтверждающего это документа. Когда же такой документ наконец готов, получить его уже некому, ибо тот, кто его добивался, отправился на тот свет.

«Летиция» Сальвадора Эсприу позволяет составить некоторое представление о творческой манере одного из наиболее известных каталонских писателей старшего поколения, его ироническом остроумии, изяществе. Пародируя «новеллы ужасов» Эдгара По, Эсприу всласть издевается над обществом, собравшимся после похорон Летиции, в том числе и над безутешным мужем, находящим успокоение в объятиях таинственной красавицы.

Даже короткое знакомство с новеллистами сегодняшней Испании позволяет нам лучше узнать ее народ, мысли и чувства рядового испанца, его радости и невзгоды, проблемы, которые еще предстоит ему решить в ходе все более успешной борьбы с диктаторским режимом, продолжающейся не одно десятилетие.

Привлекает нас в этих новеллах глубокое проникновение в сущность явлений испанской действительности, гуманизм авторов. Знакомясь с ними, мы вновь убеждаемся, что испанское литературное мастерство не умерло, не порвало связей с народными истоками. Поэтбму хочется верить, сборник не оставит равнодушным советского читателя.

В. Ясный

Альдекоа, Хосе Игнасио

ЛОШАДЬ ПИКАДОРА (Перевод с испанского А. Старосина)

Небо, взрезанное лезвиями стрех, истекало звездами. Тишину нарушали песни пирующих и стук палок ночных сторожей, которые спешили открыть дверь дома, услышав, как хлопает в ладоши кто‑нибудь из жильцов. Худенький мужчина с гитарой в футляре под мышкой охранял веселье молодых сеньорито. В темноте какая‑то женщина спорила со своим поклонником, спор иногда переходил в приглушенную брань, порой нецензурную. Свет из таверны в местном стиле едва просачивался на улицу.