Современная китайская проза

И как раз в этот момент из-за стойки раздался пронзительный крик:

«Ты поставил двенадцать, а кто видел? Ну, кто?»

«Говорю тебе, что поставил их в ящик», — загудел в ответ парень.

«В ящик? А кто их считал? Двенадцать? А почему не двадцать?»

«Все видели, — побагровев, кричал парень, — двенадцать поставил».

Он огляделся, ища поддержки, и, запинаясь, сказал:

«Ты… Тебе… Мне твоих денег не надо, а слова выбирай!»

Официантка в белой косынке подошла к стойке, где уже столпились привлеченные шумом зеваки, любители скандалов. Фу Юньсян допил свою бутылку и, размахивая ею, тоже протиснулся к стойке:

«Не шуми, не шуми, здесь по-честному обслуживают, ни одна бутылка не пропадет — премия обеспечена! Я могу подтвердить, что он поставил ровно двенадцать бутылок, не больше и не меньше. Могу все пересчитать, но тогда премия пополам! — Он тряхнул ящиком, зазвенели бутылки. — Не хватит, отнеси на мой счет или вот возьми деньги, а будет перебор, позвони мне».

С важным видом Фу Юньсян выложил на прилавок два юаня.

«Нечего форсить, иди отсюда», — засмеялась официантка.

Фу Юньсян взял парня за плечо и вывел из толпы.

«Впредь не будь дураком, — сказал он ему. — Ты хотел ей помочь расставить бутылки, а она тебя же заподозрила в нечестности!»

Фу Юньсяна распирало от гордости, и он подмигнул Циньцинь: вот, мол, я каков!

Парню было неловко, он кивнул Фу Юньсяну и молча ушел. Циньцинь запомнила, что парень был дочерна загорелый, а глаза маленькие, блестящие. На рубашке значок — скачущий олень. Да это он, точно. Что же это он, даже бутылки сдать не сумел? По простоте душевной считал, что все такие же честные, как он? Редко встретишь теперь такого человека.

— Фэй, ты читал статьи по экономической реформе? — спросил слесарь, не прерывая работы. — Их печатали в газетах и журналах.

— Чего тебе? — не расслышав, переспросил Фэй Юань и снова погрузился в словарь.

— Мне очень понравилось, как написано в одной статье: Китай в настоящее время — большая лаборатория, где проводят эксперименты. Одни эксперименты удаются, другие — нет. Более того, вместо открытия может произойти взрыв. А общий смысл статьи таков, глухая стена пробита, никакие трудности нас не остановят. Вспомни второй том «Капитала» Маркса…

— Опять «Капитал»! — Фэй Юань захлопнул словарь. — Сколько раз тебе говорил: не болтай глупостей. Система управления предприятиями и реформа хозяйственной структуры тебя совершенно не касаются. Грызешь черствую лепешку, накрываешься невесть чем, а еще рассуждаешь о социальных обследованиях. Кто станет в холод и голод сколачивать общественную группу для экономических обследований, да и вообще до тебя никому нет дела! Чтобы достичь какого-то результата, должно пройти немало лет, а тебе сейчас надо поесть досыта и нужна хорошая служба, а не грязная, тяжелая работа слесаря! Лучше возьмись за японский, через два года переведешь книгу или будешь работать в научно-исследовательском институте, можешь поступить в аспирантуру, и все пути тебе открыты. Без «Капитала» обойдешься. Да и кто в него теперь верит?

Против ожиданий Фэй Юань говорил взволнованно и горячо — значит, не мог промолчать. Однако лицо его оставалось по-прежнему невозмутимым. Ну и слесарь, даже имя у него редкое, надо запомнить. А парень обернулся и засмеялся, да так простодушно, что невольно вспомнился случай с бутылками.

— Ты утверждаешь, что спасение государства в науке. Если бы не черные волосы, я счел бы тебя восьмидесятилетним старцем, — с подкупающей непринужденностью ответил парень. — Наши ответственные работники все постарели, а молодые состарились душевно, хотя республика наша совсем еще молодая. Экономика у нас подобна больному гипертонией, к тому же страдающему малокровием и несварением желудка. Клубок противоречий! — Сидя спиной к Циньцинь, юноша старательно закручивал гайку. — Я всегда считал, что слишком долго мы не выправляли левацких ошибок в экономическом строительстве, реформы одной лишь хозяйственной структуры недостаточно, чтобы решить все проблемы; нужна реформа структуры политической…