Современная румынская пьеса

Д и о г е н (неопределенно улыбаясь). На свободе? Благодаря расположению и усилиям твоего отца я был освобожден из тюрьмы.

П а с и ф о н (в порыве чувств целуя руку Аристодема). Я не знал, что ты такой добрый! Прости меня! Побегу рассказать друзьям об этой новости. (Исчезает.)

Д и о г е н. Только теперь я толком осознал, Аристодем, твой поступок. Ты решил благодаря мне вернуть себе сына.

А р и с т о д е м. Это плохо?

Д и о г е н. Это разумно.

А р и с т о д е м. Признайся, Диоген, что здесь теплее, чем в могиле!

Д и о г е н. К тому же и еда и одежда… (В ярости.) Но если одежда, еда, постель подарены взамен свободы?

А р и с т о д е м. Почему взамен свободы, а не взамен смерти?

Д и о г е н (мрачно). Да… Мне нельзя забывать, что ты спас меня от смерти, мне всегда придется об этом помнить.

А р и с т о д е м. Надеюсь, это будет прекрасное воспоминание. (Встает.) Я оставлю тебя, чтобы ты освоился в моем доме. (Направляется к выходу, но тут же возвращается.)

Не пытайся бежать — мои люди настороже.

Д и о г е н (вздрагивая). Иными словами, я — пленник.

А р и с т о д е м. Что за мысли! (Недовольно морщится.) Ты мне дорого обошелся. Столь же ревностно я охраняю и свое имущество. (Уходит.)

Д и о г е н. Старая лисица!

Входят  д в а  известных нам  п р и с л у ж н и к а.

(С отвращением.) Какого черта вам еще нужно?

П е р в ы й  п р и с л у ж н и к (подобострастно кланяясь). Мы в твоем распоряжении, Диоген.

В т о р о й  п р и с л у ж н и к. Нам приказано исполнять все твои желания.

Д и о г е н. У меня единственное желание: скажите, кто убил кифареда?

П е р в ы й  п р и с л у ж н и к. Об этом мы ничего не знаем.

Д и о г е н. Не знаете, не хотите сказать или вам приказано не говорить?

В т о р о й  п р и с л у ж н и к. Нам приказано подчиняться твоим приказаниям.

Д и о г е н (в ярости). Тогда я приказываю вам немедленно убираться с моих глаз!

П р и с л у ж н и к и  кланяются и, не говоря ни слова, уходят. Входит  П а с и ф о н.

П а с и ф о н. Ты и представить себе не можешь, Диоген, как я обрадовал друзей. Скоро весть о том, что Диоген на свободе, разлетится по всем Афинам. (Садится у ног сидящего в кресле Диогена.)

Д и о г е н. Я хотел бы, чтобы только один человек знал о том, что я жив.

П а с и ф о н. Та девушка…

Д и о г е н (кивая). Мы как слепые проходим мимо яркого света нашей жизни и замечаем его только тогда, когда погружаемся во тьму.

П а с и ф о н. Ты снова увидишь ее…

Д и о г е н. Неужели ты не понимаешь, что остаток жизни я проведу под крышей твоего отца? Таково условие.

П а с и ф о н. Но ведь ты не раб.

Д и о г е н. Мои оковы еще тяжелее, чем у раба. Я обязан Аристодему жизнью.

П а с и ф о н. Мой отец добр и великодушен. Ты видел…

Д и о г е н. Эх, Пасифон, до чего ты молод и наивен. (Переводя разговор на другую тему.) Чему ты хочешь у меня научиться?

П а с и ф о н. Ты прекрасно знаешь, Диоген, чему я хочу у тебя научиться: что делать, чтобы быть свободным.

Д и о г е н. Это единственное, чего я не могу тебе сказать. Может, я в чем-то жестоко просчитался. Я думал, что можно жить вне человеческого общества, свободным от него и его законов, но видишь, я оказался не слишком хорошим примером.

П а с и ф о н. Потому что ты один. Объединившись, мы осуществили бы все, чего желаем.

Д и о г е н. Объединившись, мы уже превратились бы в человеческое общество со всеми его достоинствами и недостатками. Дружище, у свободы нет ни верха, ни низа, ни правой, ни левой стороны. Она ни в ком другом не нуждается. А теперь я уверен, что она не может существовать, пока существуют страны, города, законы, армии…

П а с и ф о н. Мы их уничтожим!

Д и о г е н. Все это создано людьми. Они создадут их заново.

П а с и ф о н. Мы не позволим им этого сделать.

Д и о г е н. Каким образом?

П а с и ф о н. Силой.

Д и о г е н. Силой? Против кого вы ее примените? Против Аристодема, который тебе дал, а мне спас жизнь? Кого бы это ни коснулось, в конечном счете это коснется нас самих. То, что я задумал, нельзя осуществить, создавая пустоту вокруг себя.

П а с и ф о н. А как можно?

Д и о г е н. Это было бы осуществимо, если б пустота уже существовала вокруг.

П а с и ф о н. И мы примиримся с тем, что уже существует?

Д и о г е н. Появятся новые формы рабства, куда более сложные и скрытые. Людей будут приковывать к обществу не цепи, а тонкие, прочные, почти невидимые шелковые нити.

П а с и ф о н. Неужели все это говорит философ Диоген?

Д и о г е н. Да, философ. Потому что человек умер в бочке и воскрес во дворце.

П а с и ф о н. Ты отрекаешься от идеи свободы?

Д и о г е н. Идея свободы представляется мне теперь иначе.

П а с и ф о н. Иначе?